Много лет спустя, после окончания школы я попросил маму приготовить мне мамалыгу.
– Да ты ее есть не будешь, – сказала она, но все-таки сварила такую кашу. Оказалось, ничего общего с моими детскими воспоминаниями. А вот запах горохового супа мне до сих пор очень нравится.
Чтобы как-то обеспечить меня молоком, родители на лето 1947 года купили козу, Белку. Благодаря этому событию, я стал пастухом, и каждое лето, вплоть до 1950 года, пас в кручах свою козу и козу тети Кати.
От сверстников я отличался, прежде всего тем, что у меня был отец. Кругом ведь была безотцовщина. Кроме того я обладал практически абсолютной памятью. Как-то сестра прочитала мне рассказ А. Конан-Дойла «Собака Баскервилей». Я был потрясен! По просьбам сверстников, многократно пересказывал этот рассказ. Ребята даже постарше любили послушать, а мне нравилось рассказывать, так как в это время я находился в центре внимания. Старался повторять авторский текст слово в слово. Все восхищались моей памятью.
В школу пошел в 1947 году. Учился легко, как говорят, схватывая все на лету. Примерно в 11 лет заболел корью. Болезнь проходила тяжело, с сыпью и высокой температурой. Настолько тяжело, что я ослеп. Было странно оказаться неожиданно слепым. По совету врача мне на глаза намотали повязку, чтобы дневной свет не раздражал. Лекарств тогда не было, все лечились одним аспирином. Зрение возвращалось медленно, и примерно через 20 дней вернулось полностью. А вот память абсолютная исчезла навсегда. После болезни я как-то сразу перестал запоминать текст с листа. Мог пересказывать только своими словами.
Во время учебы занимался спортом. Сначала играл в футбол, позже увлекся волейболом. Тренера по волейболу в школе не было. Наставниками были старшие ребята. Тем не менее, наша школьная команда занимала призовые места в районе и в городе. Закончил школу с первым юношеским разрядом. Зимой катался на лыжах. Лыжи у меня были немецкие, десантные. Подарила мне их тетя Поля. На этих лыжах я спускался со всех окрестных склонов, прыгал с трамплинов, которые мы насыпали сами. Конечно, были и падения, иногда, очень болезненные, но костей никогда не ломал. До сих пор помню это дивное чувство победы при удачном спуске с какого-нибудь склона невероятной крутизны. Катался на коньках, но катка у нас не было. Ездили по плотно укатанной дороге под уклон, развивая приличную скорость. Коньки привязывали к валенкам.