— Вот и я так считаю. Ладно, бывай
Степан. О нашей беседе молчок!
Распрощавшись с мельником, я
направился к другим приметным избам. С плотником Михеем у ворот его
двора пообщался, с бабкой Агафьей у колодца пересёкся.
Попутно узнал, что жителей Угрюмихи
таскали на допрос по одному, словно на казнь. Каждого вызывали
отдельно, и люди, съёжившись, шли к Волкову, боясь неосторожным
словом навредить мне, себе или соседям.
Василисе, когда та на заднем дворе
вздыхала, тоже на ушко “секрет” поведал. Девушка крайне изумилась.
Митяю, который слишком пристально смотрел мне вслед, небрежно
бросил про найденный клад.
Люди охали, глаза округляли, жадно
облизывались. Каждому я строго-настрого наказывал держать язык за
зубами и на допросе только правду говорить. Селяне с жаром обещали,
на мою щедрость надеялись.
Слух непременно дойдёт до ушей
Волкова, ведь предатель захочет лично поведать о том своему
куратору. Вот только воспользоваться магофоном у паскуды не
получится.
В обычной ситуации доносчик возможно
поостерёгся бы, но уж больно сочный шмат мяса я кинул перед будкой
с цепным псом. Он не сможет подобное проигнорировать, ведь этим не
только повысит собственную ценность в глазах дознавателя, но и
поможет ему покончить со мной одним махом.
Не нужно никаких доносов, не нужно
улик. Я покину территорию Угрюмихи, чтобы забрать деньги, а значит,
нарушу комендантский час. Меня можно будет совершенно законно убить
на месте.
Солнце уже скрылось за горизонтом, на
Угрюмиху опускались вечерние сумерки. В избах зажигались тусклые
огни, в каком-то хлеву надрывно блеяла коза.
Я сидел в своей комнате, а снаружи
дом воеводы стерегло аж трое бойцов, что ещё раз доказывало,
доносчик не успел пообщаться с Лукой Северьяновичем. Иначе бы тот
наоборот облегчил мне путь наружу.
Внутри разгоралось мрачное
удовлетворение. Семена раздора посеяны, оставалось ждать всходов.
Если предатель попался на приманку, то сегодня он себя точно
выдаст.
Прикрыв глаза, я потянулся мыслями к
сознанию Скальда. Почти сразу перед внутренним взором возникла
картина деревни с высоты птичьего полёта. Ворон парил над домом
бывшего старосты, где сейчас расквартировался Волков.
С того момента, как птаха обрела
возможность говорить у нас даже толком не было минутки, чтобы
свободно пообщаться. А вопросов у меня к нему накопилась масса.