Царапины кровили, но Максим не чувствовал боли, по крайней мере физической. В груди же болело так, что казалось, еще чуть-чуть, и его долбанет инфаркт.
Инфаркта не случилось.
Максим подвигал плечами, словно отгоняя от себя всю ту жуть, которую сам же и натворил.
Прислушался, пытаясь определить, где именно в ту минуту находится жена.
Отчего-то был уверен, что выйдет в гостиную, а Полина там.
Как бы они ни ругались раньше, она никогда никуда не уходила.
Наверняка плачет, ждет его, станет давить на жалость, просить прощения. А он не в состоянии слушать ее брехливые речи. Он видеть ее не может. И не хочет!
Поэтому он выйдет в гостиную, возьмет Полину под локоть и выставит вон с чемоданами.
Плевать, куда она пойдет. Пусть едет к бабке в ее обветшалый дом. Пусть катится ко всем чертям. Это больше не его дело.
Полина — больше не его дело.
Однако жены в гостиной не оказалось.
Максим удивился, пошел ее искать.
Пока обходил комнаты, все продолжал крутить в голове одну и ту же мысль: почему Полина не смогла стать такой, какой он хотел ее видеть? Послушной, милой, верной в конце концов. Разве он так много от нее требовал?
Сам давал немало. Последний год только и жил тем, что обеспечивал ее хотелки, заботился о ней, оберегал. Что получил взамен?
Эта дрянь даже не удосужилась ответить ни на один вопрос. Его же очень волновали детали ее измен. С кем, когда, сколько раз… Как умудрилась держать в секрете? Хреновый он следователь, если такое пропустил. Считай, профнепригоден.
Сапожник без сапог, женатый на гулящей сучке.
Куда она запропастилась, кстати?
Полины не оказалось ни в одной из комнат.
Максим вернулся в гостиную, глянул вверх, увидел красный глаз камеры, установленной в деревянной арке. Тут-то и догадался прокрутить на телефоне видеозапись.
Оказалось, Полина давно ушла — сразу после того, как вышла из кухни.
Сама?
Надо же, какая сознательная. Сказал — иди, и пошла. Скорей всего, сообразила, что ей с Максимом больше ничего не светит.
Вроде бы он именно этого и хотел — чтобы она как можно скорее отсюда скрылась. Чтобы ему не пришлось видеть ее лицо еще хоть раз.
Но в то же время стало до жути неприятно.
Взяла и ушла.
Подло бросила ему признание в лицо и усвистала куда подальше.
Он что, так мало для нее значит, что она даже не попыталась извиниться? Да, он поймал ее на горячем, после такого хрен оправдаешься, особенно перед ним. Но она могла хоть попытаться все наладить, верно?