— С чего бы вдруг мне вас об этом
спрашивать? — нахмурился я. — И вообще. Почему вы думаете, что я —
тот самый Марат Александрович, который вам нужен?
— Да будет вам, — усмехнулся
Данилевский. — Я прекрасно понимаю, с кем разговариваю. Хотя,
признаться, мне не сразу удалось вас идентифицировать. Но несколько
косвенных фактов натолкнули меня на мысль, где искать. Во-первых,
продажа с местного аукциона целого ряда самородков, по своему
составу и характеристикам идентичных образцам из Гаммы Триптиха.
Во-вторых, ваша одежда. Если предпочитаете оставаться инкогнито,
очень рекомендую избавиться от нее. Армирон теперь ткань
коллекционная и стоит бешеных денег. Так что привлекает внимание. А
тут еще и гибель некоего господина Аверина на станции при странных
обстоятельствах. Тела, конечно, не нашли, но вряд ли он мог
остаться в живых, растеряв столько серого вещества по стенам и
потолку помещения. На удачу я обратился к архивам ЦИРа. И все
сошлось. Марат Александрович Назаров, позывной — Монгол. Вошел в
Гамму Триптиха и не вернулся. Сначала был объявлен без вести
пропавшим, потом, за давностью лет — погибшим при исполнении. И вот
он передо мной.
Я молча продолжал идти рядом с
Данилевским, сохраняя спокойное выражение лица.
Справа и слева тянулись серые
двухэтажки с большущими вывесками, которые ночью казались красивыми
из-за неоновой подсветки, а теперь выставили наружу все свои ржавые
крепления и грязные лампочки. Ветер катал по асфальту бумажный
стаканчик из-под кофе. Где-то вдалеке громыхал своей тележкой
уборщик…
Все было так безмятежно и тихо
вокруг.
В то время как у меня внутри
творилась настоящая буря.
Так вот почему хостел Медведя
осаждали вертолеты какой-то там суперпродвинутой службы
безопасности. Их наверняка заинтересовал товар, выставленный им на
продажу.
Все-таки не такой уж хаос тут у них
творится. Важные вещи до сих пор внимательно отслеживают.
И что теперь делать?
Я не ожидал, что кто-нибудь сможет
меня опознать. Тем более, так быстро. Да еще и свяжет мое
возвращение с Авериным!
И что теперь делать?
Чего хочет от меня желтоглазый?
Зачем говорит обо всем этом вместо того, чтобы сдать меня тем самым
безопасникам на вертолетах?
— Честно говоря, — невозмутимо
продолжал Данилевский, разглядывая облака на посветлевшем розовом
небе. — меня смущает только смерть Аверина. Поймите правильно — я
не законник, не полиция и не служба безопасности. Так что меня это
все не касается. Просто… интересно понять, что вы за человек. По
поводу банды этого Подкобыльского у меня вопросов нет. То, что вы с
ними сделали, лично я оцениваю как удаление занозы из тела
общества. Но Аверин — это другое…