— Стоп. Можно вопрос, Евгения Аркадьевна?
Почему вы упомянули отчество Палия? И только его.
— Отчества других я просто не знаю или не
помню. А Митя… Его отец, Александр Викторович был довольно
известным художником и преподавал у нас живопись, так что
вспомнилось сразу, — растерялась Женя, сама не понимая, для чего
она зацепилась за Митькино отчество.
— Понятно. Продолжайте,
пожалуйста.
— На пляже мы пробыли больше часа. Чуть
позже туда пришли Палий и Пинчук. А потом Алина Ротман и Никита
Дунаев, Алина привезла Гоблина из города на своей машине.
— Гоблина?
— Извините, Игорь Иванович, это прозвище
Никиты ещё с тех пор… В общем, он всегда был Гоблином, — принялась
непонятно почему оправдываться Женя.
Караваев усмехнулся. Действительно, Дунаев
был на редкость неуклюж и некрасив, даже неприятен внешне. Но умен,
этого не скроешь. Гоблин… Беседа с этим Гоблином заставила майора
задуматься. Тот говорил так же кратко, как Шереметева, но обдумывал
каждое слово, прежде, чем произнести. Почему? Почему он заявлял,
что после эпизода с мечом, который он где-то бросил или воткнул в
вазон, он почти ничего не помнит? Да и другие его почти не видели.
Спал где-то? Если так, то где? И когда потом вернулся в свою
спальню, ведь утверждает, что едва не проспал завтрак и чуть ли не
последним узнал о смерти Вершинина?
А Женя уже рассказывала, как они,
переодевшись и почистив перышки, собрались к ужину в столовой. Все,
кроме Вершинина. И больше разговаривали, чем ели, хотя кормили
вкусно, и вина лились рекой, а водка, «смирноффская», запотевшая на
холоде, почему-то особым успехом не пользовалась. И за окнами
потихоньку тускнело небо, потому что солнце уходило за горы позади
дома, начинали петь цикады, и совсем близко проплывала парусная
яхта, расцвеченная огоньками.
Точнее, Женя просто сказала:
— Потом мы собрались на ужин. И уже к его
концу появился Вершинин.
Женя удивилась, что Сашка почти не
изменился: не потолстел, как Борис, не полысел, как Вася, не
поседел, как Митя. Он просто стал чуть старше и жестче взглядом.
Жестче и внимательней. Он ввалился с радостным воплем, потрясая над
головой сжатыми в замок кулаками, ему ответили криками, взмахами
рук и улыбками. И он сразу окинул взглядом всех, потом слегка
разочарованно оглядел ещё раз. Ей почему-то стало неприятно, что
заметив её, Сашка как-то двусмысленно улыбнулся и кивнул. Он редко
кому просто так улыбался. И те странные слова на террасе…