Такая вот прихоть.
По лестнице поднималась женщина, как её?
Женя. Да, Женя, так она просила себя называть. Пальцы замерли на
строчке. Женщина шла, не спеша, устало держась за перила. А она
красивая, только лицо всегда грустное, даже когда улыбается. И
косметикой не пользуется, не то, что мама. Та все время озабочена
то новой морщинкой, то лишней складкой на бедрах. Наверное, дело в
том, что мама постоянно в поиске нового мужчины, а Женю это,
кажется, совершенно не заботит. Нисколько. Возможно, у неё другие
проблемы и цели. Или уже есть тот, кого она менять ни на кого не
собирается. Но почему тогда такая грусть в глазах? Она любила
наблюдать за другими и пытаться понять, чем они живут и к чему
стремятся. Если только при этом на неё саму не обращали внимания,
не мешали. А когда начинали теребить и сюсюкать, она сворачивалась
ежиком и старалась куда-нибудь шмыгнуть.
Женя поднялась в холл и уже почти миновала
его, когда краем глаза заметила скорчившуюся в кресле фигурку.
— Инга? Что ты тут делаешь?
— Читаю, конечно, — в голосе девчонки
звучала откровенная самоирония.
Женя вдруг со стыдом подумала, что не
вспоминала о существовании Инги целый день и не видела её. Разве
что за завтраком. А после той тарелки овсянки ела ли она хоть
что-нибудь? И чем занималась? Неужели, сидела тут одна, наедине со
своими странными книгами?
— И что читаешь? — Женя постаралась, чтобы
её голос звучал весело.
Вместо ответа Инга выбралась из кресла,
подошла к ней и показала перелет книги. «Папюс. «Магия» — прочитала
Женя. Ну ещё бы, кто бы сомневался, что этот ребенок читает не
Донцову и не любовный роман.
— А почему сидишь тут одна? Ты ужинала?
— Не беспокойтесь, Женя. Если мне хочется
есть, я иду на кухню и беру там что-нибудь.
Такое простое решение Жене как-то не
приходило в голову. Она улыбнулась. А девочка самостоятельная. Хотя
какой ещё могла вырасти у Ольги дочь? Она и совсем маленькую
оставляла её часа на два-три одну в кроватке. И хоть бы раз Инга
заревела! Играла тихонько сама с собой, грызя сухарь или бублик.
Женя даже представить себе не могла, что её Сенька мог бы остаться
вот так, наедине с сухарем и парой погремушек — изорался бы,
подавился крошками, умер от обезвоживания или задохнулся, сунув в
рот что-нибудь… Женя была типичной квочкой, вечно кудахтающей над
своим чадом. И никогда Сеньке не быть таким самостоятельным и…
одиноким, как эта девочка в голубых бриджиках и свитере без
рукавов. Девочка, читающая оккультные книги, и о чем-то
размышляющая в своем уголке.