«Энергия перехода», которая позволила сыну взломать барьер
«переводчика» теперь брала своё и показывала то, что люди
испытывают перед смертью.
Самые острые ощущения. Они же – самые яркие воспоминания,
оставшиеся с ними незадолго до смерти.
Сколько это продолжалось, Тай не знал. Измученный и уставший, он
лишь заставлял себя дышать и приказывал сердцу биться. Много раз
оно замирало, вздрагивая. И стучало снова. Разум попадал в ловушку
обмана, считая, что тело уже умерло.
Утонуло же!
Ан нет, хозяин дышит, твердил разум. И от противоречия сердечная
мышца лишь ускоряла ход, радуясь и тревожась одновременно.
Тело хотело жить и не понимало желания разума перейти черту. Они
боролись за власть, пока всё резко не пропало под первым лучом
солнца.
Неупокоенные души отпрянули от первого света. Остался лишь голос
матери поблизости.
– Помоги им обрести покой, Тай, – сказала она, признав его право
на новое имя.
– Как? – устало спросил опустошённый мальчик.
– Вставай, родной мой, – подбодрила мама. – Ты должен найти в
себе силы остановить это. Иначе не будем покоя ни живым, ни мёртвым
на острове.
– Да, – ответил мальчик. – Я всё сделаю. Только скажи, что
делать.
– У меня нет ответа на этот вопрос. Среди нас нет
духовников.
– Тогда я знаю у кого спросить.
Он поднялся и из последних сил поплёлся к храму будить
наставника. Старик должен знать, что делать.
Далай Тисейн уже занимался утренним моционом, стоя у
умывальника. Но полотенце на плечах упало на пол, когда услышал
торопливую речь за спиной.
Обернулся. Никакой ошибки!
Запыхавшийся ребёнок на чистом тайском принялся говорить такие
предложения, от которых у монаха встали бы волосы дыбом, останься у
него хоть один на блестящей лысине.
– Нужно помочь им! – завершил свой короткий пересказ Тай.
Наставник полупустого, но намоленного монастыря и сам ощущал,
как мир вокруг не спокоен. Тревожно на душе, а грудь сдавило
непонятное волнение. Он больше чувствовал, чем верил, что мальчик
говорит правду.
Седой юнец, который разучился врать с первой увиденной смертью,
выдумать такую историю просто не мог.
– Ну что же вы стоите? – удивился Тай. - Я же говорю – драконы
разбушевались, души неспокойны, мать тревожится. Надо что-то
делать! Или вы не верите мне?
– Остановись, Тай, – оборвал поток слов монах. – Я тебе
верю.