Если Русы понесли тяжелейшие потери, то Дойчи, как отдельный
народ, практически перестали существовать. Вместе с беженцами, что
были в Макселе, выживший и сильно исхудавший Ганс имел в подчинении
всего сто тридцать семь человек. Санчо связался с Панса, который
после долго молчания сообщил, что они ушли «туда, где жарче и перед
ними вода». По всем прикидкам, получалось, что неандертальцы в
районе Гибралтара. Не обошлось без потерь и у них, со слов Панса,
его людей «стало сильно меньше».
Первый пепел, смешанный с дождем, стал падать на землю десятого
сентября. Пока это были наиболее крупные и тяжелые частицы — небо
по-прежнему оставалось темным, за исключением одного лоскута, не
увеличивающегося в размерах. Двадцатого сентября пошел снег,
смешанный с пеплом, окончательно похоронив наши надежды на
потепление. Температура снова стала падать, и я созвал экстренное
совещание, чтобы определиться с дальнейшими планами.
Мои опасения основывались на все тех же теоретических данных
ученых, прогнозировавших катастрофу в случае извержения
Йеллоустоунского супервулкана. По их выкладкам, если затянутое
пеленой небо не освободится в течении первого года, вторая зима
может стать еще холодней. Обосновывалось такое утверждение тем,
что, если первая зима относительно мягкая, потому что планета
прогрелась и медленно отдает тепло, компенсируя перепад температур,
вторая будет катастрофической. Именно по этой причине не тают льды
Антарктиды — за короткое лето воздух не прогревается настолько,
чтобы растопить льды. А до почвы тепло не доходит и вовсе.
Мою озабоченность поняли не все: Лайтфут, Бер, Терс, Ганс
считали, что худшее позади.
— Переживем вторую зиму. За это время небо расчистится и станет
теплее. У нас здесь все — города, порты, могилы, — убежденно
доказывал Ганс, вновь обретя былую уверенность. Вопрос о его
правлении ушел навсегда — едва окрепнув, вместе с остатком своего
народа, Мольтке попросился в Русы. Такое прощение было одобрено
сразу и бесповоротно, не откладывая в долгий ящик. Дойчи были
толковыми людьми — Терс выполнил мое указание, позаботившись о
ремесленниках и мастеровых.
Герман настаивал на немедленном переселении в более теплые
места. Корабли по-прежнему были в ледовом плену, но у нас имелся
порох, руки и смекалка. Море промерзло на несколько сот метров от
берега, дальше начинали встречаться участки чистой воды. А чем
южнее — тем их будет больше. Предложение Тиландера поддержали Ната
и Богдан. Баск и Гуран, также присутствовавшие на Совете уклончиво
ответили, что последуют за мной, и им неважно, где быть рядом —
здесь в Макселе или в другом месте. Мои сыновья Мал и Урр, также
перевели стрелки на меня — дескать ты наш отец, наше дело
повиноваться.