С учетом того, что наше новое предполагаемое место жительства
находится на десять градусов южнее Макселя — однозначно там не
может быть такой суровой зимы, даже с учетом извержения. Да и
голубой кусочек неба давал надежду на то, что небо там может быть
куда чище. Даст Бог, если через пару лет все придет в норму —
вернемся на свои обжитые места, но рисковать всем народом оставаясь
здесь, было слишком глупо и самонадеянно. Я еще точно не
определился, куда именно податься, имея в планах обследовать
участок побережья между Плажом и Нилом. От мысли поселиться в
Марокко или Алжире отказался сразу — там по прямой от Макселя
меньше тысячи километров, а Панса, находясь на Гибралтаре говорил
про «очень холодно».
— Решено, с утра начинаем подготовку к отплытию. Герман, возьми
всех, кого посчитаешь нужным, пусть долбят лед, освобождая путь
кораблям в море. Бер, Богдан, Терс и Гуран — за вами охота. Баск,
ты со своими людьми обыщи все оставшиеся дома и хранилища — меня
интересует ячмень, пшеница, бульба и все остальное, что можно
сажать в землю. Ната, на тебе культурное наследие — все рукописи,
чертежи, схемы — все, что может иметь ценность на новом месте.
Время пошло, у нас около двух недель, чтобы успеть отплыть, прежде
чем большая часть моря снова покроется льдом.
То, чему суждено жить — будет жить, какие бы удары не наносила
судьба. Как легендарная птица Феникс, Русы возродятся и обретут еще
больше могущества в этом первобытном мире. Никогда я не был так у
верен в этом как сейчас, когда мы снова оказались перед лицом
гибели.
Стоя на палубе «Катти Сарк», я бросал последние взгляды на
дельту Роны — мы вышли в море на пяти судах. Впереди, дымя своей
единственной трубой, гордо шел «Русь», единственный пароход
каменного века. Еще три парусника шли в кильватере «Катти Сарк». Не
все из уцелевших изъявили желание следовать за нами — несмотря на
уговоры Мольтке, половина бывших Дойчей выразила желание остаться в
Макселе. Остались и жители Будилихи, в свое время изгнанные из
общины «христоверов». Но даже согласись все эвакуироваться, наши
корабли были перегружены, своим категорическим отказом люди
освобождали меня от ответственности.
Главная причина, что побудила меня сняться с насиженного места,
было сохранение семенного фонда. Ячмень, пшеница, картофель и
другие овощи вряд ли бы сохранили способность прорасти после двух
или трехлетнего хранения. После того, как мы привыкли к такому
разнообразию, не было никакого желания снова питаться мясом и
рыбой. Была еще одна причина — отсутствие солнечного света в
течении года, уже отразилось на людях. Несколько родившихся детей
были слабыми, с признаками рахита. Люди простужались и умирали от
банального воспаления легких. Мой самодельный пенициллин оказался
беспомощным перед пневмонией — спасти удавалось только самых
крепких и выносливых.