— Добрый вечер, — вежливо произнесла
Аполлинария. — Я пришла… то есть меня прислали сюда за схемой для
вязания. Она должна, наверное, продаваться у вас. Или не
продаваться, я точно не знаю.
Женщина смерила её оценивающим
взглядом, и прищурилась.
— Какая ты прыткая, — хмыкнула она.
— Не торопись, барышня. Давай сперва поговорим.
— Но что же на счет оплаты? —
спросила Аполлинария, внутренне надеясь, что здесь её не заставят
совершать обороты или выпады.
— Разговор и будет оплатой, —
женщина присела за столик, на котором лежала груда книг. — Расскажи
мне, где ты была, что видела, с кем говорила?
— Пока проходила карту? — уточнила
Аполлинария. Женщина покивала. — Ну… сперва я была на площади, и
женщина в желтом подсказала мне, как искать фрагменты. Потом я
побывала в переулке, где видела цифры на шариках и ткани. А после я
отправилась в парк, там были птицы, из которых и получились цифры.
Вот так я пришла к вам.
— И тебя ничего не смутило? — снова
прищурилась женщина.
— Нет, — покачала головой
Аполлинария. — А должно было?
— Вообще-то да, — женщина тяжело
вздохнула. — Значит, говоришь, платье незнакомки было желтым.
Верно?
— Верно.
— Давай я подскажу тебе, что это
значит. Желтый — это цвет покоя. У платья данной дамы не было ни
синего цвета, который означает приближение, ни красного, который
означает отдаление. Про эффект Доплера слыхала? Это он и есть. Так
что же значит желтое платье?
— Понятия не имею, — призналась
Аполлинария.
— Да то, дурёха, что она уже свой
путь, считай, завершила, и вышла к переходу. Ищет его, старается, а
сама в покое. Тебе повезло.
— Почему? — спросила Аполлинария с
тревогой.
— Ищущие проход уже познали, —
вздохнула женщина. — И для того, чтобы получить возможность
устремиться, готовы на всё. Впрочем, до этого тебе ещё далеко.
Давай дальше. Что тебя смутило в переулке?
— Ребенок и женщина, — честно
ответила Аполлинария.
— А вот это уже правильно. И тебе
снова повезло, потому что тебя могли запросто скормить жабёнышу, но
почему-то пожалели.
— Так она не человек, что ли? —
спросила Аполлинария. — И ребенок тоже?
— Жаба, — уверенно произнесла
женщина. — Никогда не верь жабам. Их на самом деле очень много,
ужасно много, и все они, как на подбор, одинаковые, похожи друг на
друга, как икринки жабьей икры, — она хихикнула. — Одни стригут и
крутят, другие месят и мечут, спасу нет от них. Вот бы кто пришел,
да разом всю эту свару… — женщина вдруг осеклась и замолчала.
Видимо, поняла, что говорит нечто лишнее. — Давай дальше,
рассказывай.