Деревья, мимо которых шла сейчас
Аполлинария, были самые разные — и лиственные, и хвойные, и
большие, и маленькие. Названий их Аполлинария не знала, но это не
тяготило её. Собственно, какое ей дело до названий, если деревья
хороши просто сами по себе? И потом, в разных языках одно и то же
дерево может называться по-разному, правда? Не названия определяют
нас, а мы определяем предметы и объекты, думала Аполлинария, ведь
дерево прекрасным образом росло до того, как я назвала его «ёлкой»,
и будет расти после того, как я перестану его называть…
Прогулявшись, таким образом, не
меньше часа, Аполлинария опомнилась — нужно было искать фрагмент
схемы. День уже клонился к закату, а работа до сих пор не была
окончена. Впрочем, парк тут же показал ей схему, стоило только о
ней подумать. Аполлинария стояла на тропинке, и смотрела, как на
деревья с правой стороны от неё садятся черные птички, а на деревья
с левой стороны — белые. Чёрные птички садились четным порядком,
белые нечётным; раппорт обнаружился у самой дорожки, выложенный из
камушков, а светлые и темные участки определились моментально, они
оказались просто светлыми и темными листьями на самом близком к
Аполлинарии дереве.
— Спасибо тебе, дорогой парк, —
произнесла Аполлинария. — Я была очень рада знакомству. Тут так
мирно и хорошо. Если возможно, могу ли я прийти к тебе ещё раз?
Ответом ей стала тишина, которую
Аполлинария расценила, как согласие. Что же, пора было идти к
финальной точке, и Аполлинария пошла к выходу из парка, думая о
том, что с удовольствием вернется сюда в следующий раз.
***
Финальной точкой, в которой
Аполлинарии нужно было забрать готовую схему, оказался маленький
книжный магазин, расположенный не так уж и далеко от её дома.
Аполлинария открыла деревянную дверь, и вошла — в отдалении звякнул
колокольчик. Приятный магазинчик, подумалось Аполлинарии. И
ценников нет. Тут явно не такие порядки, как у продавца редкостей.
Но, наверное, книги и журналы нельзя брать просто так. Город уже
научил её разумной осторожности, поэтому Аполлинария стояла сейчас,
ничего не трогая, и ждала, когда появится продавец.
Продавцом оказалась разбитная
женщина средних лет, в ярко-изумрудном платье, и с распущенными
черными волосами. Ей бы в кабаке плясать, а не торговать книгами,
подумала Аполлинария, она к этому магазину абсолютно не
подходит.