Я даже не нашлась, что на такое сказать. Разве что брякнуть, что
я вообще не понимаю, что тут происходит. Но тогда, боюсь, этот
громила меня просто убьет или, как обещал священнику, выкинет за
ворота. А там видимо поджидает скорая смерть, раз Ивор согласился
провести обряд, хоть и пытался возражать.
Вот уж попала, так попала!
— Арым Юнар, — встал на мою защиту Ивор, — миледи очнулась, она
очень слаба и кажется не совсем помнит последние события.
Ранним Ивор говорил ровно, но слегка с заискивающими
интонациями. Впрочим, такого мужика и я бы боялась. Точнее пока
опасаюсь, ибо ничего непонятно.
— Тем хуже для нее. — Орк перевел тяжелый взгляд на меня. — Ты,
чтобы из башни не высовывалась, — ткнул в меня пальцем громила, —
мне не нужны лишние пересуды и страх среди моих людей. Достаточно
того, что эта земля и замок теперь мои. Чем ты будешь заниматься,
мне все равно, главное не попадайся мне на глаза.
Арым снова посмотрел на священника и проговорил с сомнением:
— Она может оказаться слабоумной или сумасшедшей? — спросил орк
будто меня здесь вовсе не было, а ещё с затаенной надеждой.
Если я все еще удивлялась, что в моей галлюцинации присутствует
зеленокожий орк, то теперь появились сомнения насчет самой
галлюцинации. Вроде бы сумасшедшие не считают себя сумасшедшими.
Обычно упирают на то, что вполне нормальные. Выходит и это
“нормальность”? В том смысле, что все это реально? От таких выводов
мурашки побежали по телу.
— Что вы, арым? — даже отступил священник. — Миледи нормальная.
Она ясно мыслит и говорит, просто не помнит ничего. Такое бывает
иногда, — повторил священник то, что недавно говорил мне.
— Я слышал, что она сама вошла в Марь, добровольно, — продолжили
диалог эти двое, словно я здесь мебель.
— Даже если и так, — со слабеньким вызовом ответил Ивор, —
значит у миледи были причины. Вы же слышали, что Марь зовет
одаренных, а у леди Яланы как раз накануне проснулся дар. Но ее
родные считают, что это был несчастный случай.
— Дар? И какой? — вычленил для себя главное арым.
Орк бесцеремонно схватил мою правую руку, где была татуировка и
потянул к себе, рассматривая черные линии.
— Это что? — сунул он под нос мою руку священнику, дернув меня
вслед за рукой.
— Я не знаю, — отшатнулся священник.
— Ну знаете ли! — возмутилась я, выдергивая руку. — Это уже
чересчур! Не знаю кто вы такой, — ткнула я пальцем в орка, — но не
позволю так с собой обращаться!