Я ждал этого. Еще в тот момент, когда
он впился в меня взглядом, я понял, что меня не отпустят живым.
Время замедлилось, каждый звук стал резче: шорох его плаща, скрип
камня под ногами, тихий гул посохов. Я резко шагнул вперед и ударил
Шарказа кулаком в грудь, вложив в удар всю свою силу. Он
отшатнулся, издав удивленный хрип, и зал взорвался движением. Маги
бросились ко мне, их посохи выпустили снопы искр, белых и синих,
которые ослепляли и жгли воздух. Я пригнулся, выхватывая свои
топоры. Лезвие сверкнуло в свете факелов, отражая золотое сияние
сосудов, и я услышал, как Джон, которого притащили сюда, вырвавшись
из хватки охранников, бросился на одного из магов. Тот рухнул на
пол с глухим ударом, а кинжал Джона вонзился ему в шею.
Бой стал яростным, беспощадным,
хаотичным. Шарказ оказался не просто предводителем — он владел
магией, как мастер владеет клинком, с точностью и смертоносной
грацией. Он взмахнул рукой, и невидимая сила ударила меня в грудь,
отбросив к стене с такой мощью, что я услышал, как треснул камень
за моей спиной. Боль пронзила ребра, но я тут же вскочил,
бросившись на него снова. Топор рассек воздух, задев край его
плаща, разорвав ткань, но Шарказ уклонился с кошачьей ловкостью. Он
ударил посохом об пол, и земля подо мной задрожала, как живое
существо. Из трещин вырвались золотые нити энергии, тонкие, как
паутина, но я чувствовал их силу — они тянулись к моим ногам,
пытаясь опутать, лишить меня свободы, затянуть в
ловушку.
— Ты умрешь и все равно станешь
сосудом! — прошипел Шарказ, его голос дрожал от ярости, искажая
слова. — И все, кто пришел с тобой, последуют за тобой в
бездну!
Я увернулся от очередного заклинания,
прыгнув в сторону, и рубанул мечом по одному из магов,
приблизившемуся слишком близко. Лезвие вонзилось в его грудь, и он
рухнул с хриплым криком, заливая пол темной кровью. Второго я
рассек почти пополам. От удара он упал на стойку и повалил ее
вместе с золотыми сосудами. Стойка опрокинулась с оглушительным
звоном, и золотая жидкость выплеснулась на меня, обжигая кожу,
словно раскаленное масло. Я вскрикнул, падая на колено, чувствуя,
как боль растекается по телу, но тут же ощутил нечто странное.
Сила, не похожая ни на что, что я знал раньше, заструилась по моим
венам, горячая и неуправляемая. Мышцы напряглись до предела, зрение
обострилось, позволяя видеть каждую трещину в стенах, каждую каплю
пота на лицах врагов. В груди заклокотала ярость, дикая,
первобытная, и я почувствовал, как мои руки задрожали. По коже
пробежали золотые искры, словно маленькие молнии, оставляя за собой
жгучий след.