Шлема – такие же стандартные аттические, закрывающие, помимо
самой черепушки, переносицу и щёки, но при том не слишком сильно
мешающие обзору.
(прим.авт: в приложениях к книге присутствуют изображения почти
всего, упоминаемого в тексте)
Кирасы, поножи и прочее даже описывать не возьмусь: похоже, тут
каждый второй тягал что по душе, ибо сие было позволительно и на
тренировках, и в бою.
Лишь бы броня не уступала стандарту, а остальное вторично.
Ветераны в лице двоих поджарых и крепких мужчин были вооружены
схоже, но их целёхонькие копья уже лежали на земле, уступив место
коротким обоюдоострым мечам-ксифосам. Щиты воины оставили при себе,
двигаясь с ними так умело, быстро и ловко, что четыре тройки
новобранцев-эфебов мало что могли противопоставить этим ветеранам.
Сами эфебы бестолково толкались, не поспевая за подвижной и явно
сработанной двойкой воинов, а их копья бестолково стукались о
металл щитов, проскальзывали или вообще показательными ударами
мечей «обрубались» – я пришёл к самому началу этого боя, так что
первые «срубленные» копья полетели на землю на моих глазах.
Труд ремесленников в Подолимпье ценили, так что никто реально
ломать оружие не торопился. Мелькал обозначенный рубящий удар – и
даже эфеб, раскрасневшийся и злой, признавал промашку, бросая
оружие наземь.
В общем-то, последствия этих плясок наступили весьма скоро:
первый внушительных габаритов юноша, лишившийся копья и не
выдержавший такого попрания своих скромных навыков и умений, с
гортанным криком, щитом в левой и мечом в правой двинулся вперёд,
оставив своих напарников позади вопреки всем правилам ведения
боя.
Товарищи его попытались двинуться следом и прикрыть
недоразвитого, но ветераны разделили обязанности: один взял на себя
копейщиков, взорвавшись чередой стремительных движений и сковав тех
на месте, а второй быстро, буквально за пяток секунд, показал
зарвавшемуся юноше, почему в армии так важен строй, и даже лучший
гоплит в одиночку, без товарищей – не воин.
Несколько ударов тупым мечом, причём один весьма позорный –
плашмя по заднице, пинок в бедро и добивающий удар кромкой щита,
могущий стать для эфеба последним, но милостью ветерана «всего
лишь» расквасивший ему защищённый шлемом нос.
У выступающих эфебов образовался один «труп», валяющийся на
земле и тихо вывший от боли и позора. После соревнования его ждало
наказание, и что-то мне подсказывало, что оно соответствовало
историческому периоду.