Мы заняли свои места на старте, невольно обратив внимание на то,
как толпа скандирует короткое и звучное имя блондина. Леонт. Особо
выделялись другие атлеты, ибо, похоже, среди них он был душой
компании. Задевало ли это меня? Ничуть. Я не сопля безусая, чтобы
зависеть от всеобщего одобрения настолько явно, и подобная
поддержка соперника в соревновании – всего лишь ещё один вызов, ещё
одна причина победить.
Я оскалился, подобрался… отмашка, бег!
Та же трасса, но теперь нельзя было все силы вкладывать в один
рывок. Я чувствовал, что выжав из себя всё сейчас я проиграю на
второй половине дистанции, когда полукруг у столба лишит меня
набранной скорости, в торможении протолкнёт глубже необходимого и
заставит стартовать со значительной просадкой – времени
подготовиться и встать в стойку не будет, рваться вперёд нужно
непрерывно.
Потому-то чужой бок и часть спины на периферии зрения не
расстроили меня, но показали, что или я всё делаю правильно, или
этот блондин просто превосходит меня наголову: в момент, когда он
крутанул дугу вокруг столба, я отставал на добрых шесть-семь
метров…
Короткий миг замешательства и возмущения организма таким
манёврам, и вот уже я выкладываюсь на полную, не заглядывая вперёд
и беря от этого тела всё, что оно может предложить.
Грудь припекало, а поле зрения сузилось до невообразимых
величин, почти что точки. Я ощущал, как кровь струится по жилам,
как сокращается сердце, как работает каждая мышца – всё ради победы
здесь и сейчас, ничего не оставляя на потом! Никогда, ни в прошлой
жизни, ни в первом этапе соревнований я не ощущал такой подавляющей
страсти, такого яростного желания и стремления победить, готового
разорвать меня на части в случае провала. Зато сейчас эти чувства
захлестнули меня с головой, послужив топливом, обратившим эмоцию в
скорость.
Я не видел, но ощущал соперника, словно тот был ценной
реликвией, сокрытой под толщей песка и камней. Расстояние между
нами всё сокращалось, пока, в считанных метрах от финиша, он не
оказался позади. Уже перед самой лентой я почувствовал, как сдают
мышцы в правой ноге, но последний рывок – и беспокойства отходят на
второй план, а запинка, едва не покатившая меня кубарем, уже ничего
не значит.
Белая лента вновь припала к моей груди и трепетала за спиной,
покуда я не остановился перед самой толпой, довольной зрелищем и
ликующей: многие тут явно были в курсе, кто из атлетов есть кто, и
появление серой лошадки в моём лице малость спутало им все
карты.