Совсем скоро мы добрались до околицы
городка. Вернее того, что от него осталось.
Первые лучи рассветного солнца
подсвечивали его контуры, словно ржавую корону. Дорога, когда-то
асфальтовая, теперь напоминала змеиную кожу — трещины, поросшие
жестким бурьяном, пересекали ее, а кое-где из разломов выпирали
корни деревьев, искривленные, как пальцы мертвеца. Наш отряд
двигался медленно: кони нервно переступали, чуя запах тлена и
металла, который ветер тащил со стороны руин.
Спешившись и оставив повозку в сотне
метров, чтобы не создавать лишнего шума, мы стали двигаться ближе к
самому городу.
Город. Нет, даже не город — призрак.
Стены, сложенные из обломков бетонных плит и ржавых каркасов старых
машин, опоясывали его. Кто-то пытался укрепить их, вбивая в щели
кованые шипы и обматывая колючей проволокой, давно превратившейся в
бурые клубки. Над главными воротами висел щит от какого-то
грузовика двадцать какого-то века, теперь проржавевший до дыр, с
выцарапанным символом — стилизованным волком. Ветер свистел сквозь
дыры в металле, и звук напоминал вой.
Все это никак не увязывалось с
прогрессивным будущим, а скорее совсем напротив, что полностью
давало мне понять картину творившегося тогда хаоса, пока я спал. В
голове крутились названия двух фильмов, названиями которых можно
было описать все творившееся вокруг: «Пока ты спал» и «Бешеный
макс». Больше не нужно было добавлять ни слова.
Внутри улицы были лабиринтом из
полуразрушенных зданий. Бетонные стены, покрытые мхом и лишайником,
местами обрушились, обнажая арматуру, которая торчала наружу,
словно ребра скелета. Окна-глазницы, давно лишенные стекол,
смотрели пустотой.
На некоторых еще держались ставни,
скрепленные цепями и обрывками тросов. Между домами — кучи мусора,
векового хлама: пластик, рассыпавшийся в прах, обломки кинескопов,
колеса, вросшие в землю так глубоко, что их уже не отличить от
камней. Они уже стали частью этого корабля.
А потом я увидел их — машины. Вернее,
то, что от них осталось. Груда металла, похожая на скелет
динозавра, ржавые остова кузова, проросшие сквозь асфальт, колеса,
сплющенные временем, с облупленной краской коричневого цвета. Одна
из машин, внедорожник, видимо, стояла посреди площади — теперь ее
капот был распорот, а внутри гнездились колючие кусты, словно
природа пыталась переварить техногенный мусор.