– Серебро плавится при температуре
чуть меньше, чем тысяча градусов, – развёл руками господин Авенс. –
А этот металл расплавился, только когда я разогрел его почти до
тысячи трёхсот.
– Значит, и не железо, – задумчиво
отметил драконид.
– Ну, что вы! – Томас даже
приосанился. – Я всё-таки тоже кое-что смыслю в этом деле.
– Простите.
– Да и господин Ош без малого
тридцать лет работает ювелиром. Конечно, ни он, ни я не химики, но
определённо это было не серебро. К тому же тот металл гораздо
твёрже, но при этом хрупкий. В общем, странная и занятная штука.
Матрос, который принёс его, расстроился. Он сказал, что с ним
расплатились этим самородком за доставку груза, и, выходит, надули.
Тогда я предложил купить его.
– Зачем? – спросил Абекуа.
– Из любопытства. Правда, я тогда ещё
не знал всего того, что сейчас рассказал вам – ни температуры
плавления, ни физических свойств. Но сам по себе факт: металл,
подобного которому ни Иеремия, ни я сам, в жизни не видели. Разве
не интересно?
– Пожалуй, – согласился Лайош.
– Матрос, кажется, поначалу
подозревал, что его пытаются надуть, но Иеремия предложил ему
пройтись по соседним ювелирным лавкам и оценить «самородок» у них.
Тогда матрос признался, что ломбард господина Оша уже третий по
счёту. В общем, мы сторговались, и я забрал тот металл.
– Много его было? – подал голос
Вути.
– Да нет, не так чтобы. С крупный
абрикос. Большую часть я израсходовал, экспериментируя – пробовал
плавить маленькие порции и соединять с разными металлами. И вот
когда сделал расплав с медью, у меня получилась изумительная
бронза: внешне не отличимая от золота, но прочная, как сталь.
– И её украли?
– В том-то и беда! – Томас опять
принялся потирать ладони, печально уставившись в истёртый ковёр на
полу конторы. – Будь это просто кусок сплава – да шут бы с ним, но
я ведь пустил его в дело. Два месяца после покупки у меня ушли на
эксперименты, а следующие четыре, до вчерашнего вечера – на работу.
Из полученной бронзы я сделал набор украшений для дочери, подарок к
её девятнадцатилетию.
Визитёр с такой силой стиснул руки,
что Лайошу померещился хруст пальцев.
– Осталось всего две недели, – с
безысходностью пробормотал часовщик.
– Понимаю, это очень печально, но не
стоит так убиваться из-за подарка, – мягко начал Шандор. Томас
безнадёжно махнул рукой, но промолчал.