Устав 1827 года формально оберегал неприкосновенность религиозных убеждений еврейских рекрутов – правительство готово было даже содержать раввина в местах скопления еврейских солдат, а закон 1829 года определил порядок соблюдения еврейских праздников в войсках. Но, наряду с этим, фактические условия службы были таковы, что толкали еврея-солдата на путь прозелитизма; это с особой яркостью сказывалось в отношении малолетних рекрутов.
Еврейские дети, принятые в рекруты, отправлялись в такие места, где не было совершенно евреев, например в Пермскую, Казанскую и Нижегородскую губернии. По пути следования квартиры отводились им исключительно у христиан. Евреев-солдат к ним совершенно не допускали. Во время длинных зимних переходов из западных губерний куда-нибудь вглубь России эти дети-рекруты гибли массами. Лишь меньшая часть из них выживала. Выживших истязаниями и лишениями заставляли принимать христианство. Об этом в литературе сохранилось много трагических воспоминаний…
Еврейские общества при всем желании не могли выставлять из своей среды того числа рекрутов, которое требовалось с них и по очередному набору, и за недоимки в податях, и в виде четверного штрафа за прежние рекрутские недоимки, – приходилось брать детей моложе 12 лет, калек и больных, иначе сами старшины подлежали набору.
Ввиду этого в 1853 году были изданы правила о разрешении обществам и каждому еврею в отдельности представлять за себя в рекруты «пойманных» беспаспортных своих единоверцев. Кроме того, обществам было предоставлено право – без суда – отдавать в рекруты тех из своих сочленов, которых они почему-либо находили порочными, причем в некоторых случаях, в виде награды, за такого рекрута слагалась с общества недоимка в размере 150 рублей.
Во главе кагалов стояли обыкновенно наиболее богатые и влиятельные евреи. Они, разумеется, себя и своих присных выгораживали от рекрутчины, а вся тяжесть этой повинности падала целиком на беднейшие классы населения.
Протестовавших против произвола кагал мог легко сдать в солдаты как «вредного» члена.
Правила 1853 года, в особенности разрешение каждому представлять вместо себя (или по желанию вместо кого-либо другого) всякого «беспаспортного», привели к страшным злоупотреблениям и доносам, породив даже особый промысел, так называемых «ловчиков», которые по поручению кагалов