Мара исчезла из этого царства, чтобы найти приют в следующем. Долгие века она странствовала, сходилась с царями и жрецами, принимая облик то чудовища, то красивейшей из дев, оставляя за собой разбитые алтари и темные легенды…
***
Рассказывая все это, Филипп говорил словно бы чужими словами и даже немного волновался.
– Итак, Александр, что скажете?
Саша пожал плечами:
– Про любовь уж больно мало.
Филипп и мистер Мейерс так и покатились со смеху. Саше даже показалось, что где-то за дверью украдкой засмеялась Кэт. В этот момент в комнате будто бы стало легче дышать.
Но тут Антон неожиданно подал голос – сердито, громко и слегка невнятно.
– Довольно! – вскричал он. – Не надо… Зачем вы ему всякие страсти рассказываете?
Он отчаянно схватился за Сашу и прижал покрепче к себе. Тут гимназист с ужасом понял, что Ижевский безнадежно, вдребезги пьян!
– Зачем? – едва не всхлипнув, обратился Антон к Филиппу.
– Ох, а нам, верно, уже пора, – спохватился Саша. – Простите, мистер Лорел, мы и так у вас засиделись.
Он вскочил со своего места, пытаясь поднять совсем отяжелевшего Антона. На помощь ему поспешил Саймон. Вместе они подняли Антона на ноги, а тот вдруг презрительно и надменно фыркнул.
– Да что же ты! – не выдержав, обиженно прошептал Саша.
Они вывели Ижевского в прихожую и усадили на табурет, поодаль от Диониса. Тут же подоспела Кэт, да и сам мистер Лорел вышел следом за ними, встав на пороге в своем цветастом персидском халате.
Уже одетый и готовый выходить, Саша подошел к хозяину, виновато потупив взор.
– Простите, мистер Лорел, я…
– Оставьте, Александр. Всякое в жизни случается. Но я был безмерно рад увидеться с вами. Знаете, я ведь в Петербурге недавно, свет не люблю, так что буду счастлив, если вы навестите меня еще раз.
– О, благодарю, мистер Лорел. Буду только рад! Знаете, вы – удивительный человек…
– Вы мне, право, льстите. Но делаете это чересчур честно и мило. Помните, что и я был честен: я буду чрезвычайно рад вновь вас видеть… Надеюсь, я вас не слишком утомил.
– Что вы, мистер Лорел! Вовсе нет. А который теперь час?…
– Половина десятого, если не ошибаюсь.
– Батюшки, – невольно вырвалось у Саши.
– Александр, что с вами? Вы даже побледнели…
– Нет, что вы! Все прекрасно. Я вовсе не побледнел. Я краснеть перестал.
– Очаровательно. Разрешите вас все же расцеловать на прощание…