И англичанин быстро склонился к юноше и расцеловал в обе щеки, отчего тот мгновенно покраснел снова.
Разумеется, Саша лгал. У него не только кровь отхлынула от лица, но даже ноги чуть не подкосились. И верно он ахнул «батюшки», ибо Дмитрий Петрович престал перед его взором многоликим, как гидра, и столь же злобным.
Когда он вместе с доктором Мейерсом вел Антона уже по улице, то поминутно оглядывался в сторону собственного дома, который находился в совершенно противоположной стороне. И все казалось, что Литейный удаляется бесконечно, что дома встают один за другим, сходятся, загораживая дорогу к нему.
Под конец гимназист уже закусил губу, чтоб не завыть с горя на растущую луну.
– Александр, – заговорил, останавливаясь, Саймон. – Вам, верно, давно пора домой? Ведь так…
– Откровенно признаться – да, – Саша в очередной раз подивился тому, с какой легкостью он может говорить и правду тоже.
– Ну так бегите домой.
– Нет, что вы!
– Идите.
– Иди, – произнес вдруг Антон. – Правда, мне на воздухе стало много лучше. Доктор Мейерс, вы тоже можете не тревожиться обо мне и не утруждать себя более…
– Я себя вовсе не утруждаю. Да я и не против прогуляться. Тем более, что вы освежились, пришли в себя и с вами уже почти можно побеседовать. А вы, Александр, идите. Негоже молодому юноше, гимназисту, находиться на Невском в такой час… Бегите быстрее! – Саймон улыбнулся и даже подмигнул Саше.
Тот быстро пожал руку ему, Антону, распрощался, поблагодарил и убежал.
Антон тут же освободился от поддержки Мейерса и совершенно твердой походкой зашагал прочь.
Англичанин поспешил нагнать его.
– Ловко же ты придумал! То-то я удивился, как это ты с двух стаканов захмелел.
– Да уж тут действительно впору напиться! Зачем Филипп взялся ему эту дрянь рассказывать?
– Честно говоря, не представляю.
– Прекрасно! А зачем вы вернулись? Чтобы еще раз все сломать?
– Ах, мой друг! Не стоит тебе корить только нас.
– Не утруждайся моралью. Про себя я все прекрасно знаю и помню. Зачем вы вернулись?
– Филиппу захотелось.
– Просто ему захотелось? И только?
– А что еще нужно?..
– Да, пожалуй, что ничего. Ты все-таки извини меня, но дальше я пойду один…
– Как знаешь. До свидания, мой друг.
– Прощай.
Дома у Кононовых семейство уже расходилось по комнатам после позднего чая, а Лиза прибирала со стола. Саше за столь поздний приход домой безо всякого заведомого предупреждения, полагалась епитимья в виде отцовской проповеди.