И приходилось подчас полуголодным мудрецам до чего только униженно обивать пороги сытого и совсем не в меру зазнавшегося общества…
…не иначе как, а того самого, что всегда дышало одной лишь атмосферой весьма недалекого, а порою и праздного самосозерцания.
То есть если о том более чем конкретно, и главное, смачно же выразиться, то вот полностью оно так сразу ясно, где это именно буквально всякий властвующий над всеми телами и душами ближних и дальних искал свое наиболее благостное и безупречное отражение.
Ему-то, для чего-либо подобного тому, явно же еще непременно стоило обратить свой пристальный взгляд к своей собственной, до чего и впрямь весьма так осоловело праздной интеллектуально человеческой стае.
Видя в ней одну лишь свою густую черную тень, он истинно мог значительно, лучше и праведней ощутить все то именно, что ни на есть чисто свое собственное духовное величие.
Нет, конечно, никто не говорит, что у него нет, да и никогда не было на то абсолютно никакого суверенного права!
Вполне своевременное и, кстати, самое вот непреклонно насущное, да и исключительно естественное требование подобного рода иерархической лестницы более чем, по сути, понятно и довольно легко во всем объяснимо…
Этак-то оно именно что издревле и вправду действительно само собою сложилось, раз было нечто подобное совершенно, непременно, полностью так естественно свойственно еще ведь тому стародавнему первобытному обществу.
Попросту всецело до конца вполне так полноценно учитывая те повсеместно некогда именно что беспримерно уж сурово внешне тогда царившие житейские условия.
Причем и по сию пору в нас до чего только незримо присутствуют те нисколько совсем не истлевшие в далеком прошлом, всяческие дремучие и доисторические стадные инстинкты.
Причем столь то и впрямь безупречно, понятно, в той самой стародавней пещере кроманьонцев, всякие те стихийные прения во имя установления вполне достойного старшинства были именно благом всего тогдашнего повседневного быта.
Ну а затем, когда люди уже научились (пусть и довольно еще неумело) видоизменять всю окружающую их действительность, им всенепременно вновь вскоре понадобилось создать для самих себя улей с сотами наподобие обители пчел или же жилища беспрестанно копошащихся в своих мелких делах муравьев.