– Привет. Садись, конечно. Ты здесь давно?
– Пятый день. Тяжело ходить с одной грудью, спина болит. Хоть бы две отрезали, и то легче было бы.
Я оценила ее размер и подумала, что, наверное, трудно было ходить и с двумя.
– Ну да, – она поймала мой взгляд, – не маленькие. – Когда обнаружили опухоль, я подумала, что вообще не буду лечиться, пусть идет как идет. Мне 53, а уже нет живого места. А тут еще и рак. Но как-то все закрутилось, отправили в больницу, прооперировали. И я вроде уже и лечусь.
– Ну подожди, ты куда собралась-то? Ты же живешь не только ради себя. У тебя есть дети?
– Нет у меня никого. Только собака. Не могу я ее оставить, она совсем ручная, ласковая. Сейчас покажу.
Она сорвалась с дивана и ненадолго скрылась в палате. Через минуту снова уселась рядом, держа в руке телефон.
– Вот смотри. Это моя Милка.
– Ну ты ее назвала! Как корову, – расхохоталась я, склоняясь над телефоном.
Там была открыта фотография Лены с чудесной, довольно крупной черно-белой собакой.
– Я ради нее решила лечиться, – еще раз подтвердила она. – Погибнет собака без меня.
– А мне просто страшно умереть. Неизвестно же, что там. Ну и дочка, конечно. Ради нее хочу жить, у нас столько недопонимания было, ты не представляешь!
Лена смотрит на меня, словно оценивая, насколько откровенной можно быть.
– Я тоже испугалась, когда услышала диагноз. Испугалась, что, может быть, осталось совсем немного, а я не готова.
Лена, моя подруга, борется с раком уже восемь лет, так же как и я. Но мне не нравится слово «бороться», я хочу научиться с ним просто жить и ничего не бояться.
Москва, 2018.
Лирическое отступление.
А ведь я о раке всегда знала
Рака я страшилась с молодости. Спасибо моей тете о постоянном напоминании семейной истории. Мама умерла от рака, когда мне было 12, и это было таким потрясением для детской психики, что заставило меня всю жизнь разбираться с целым букетом разных чувств: вины, ненужности и обиды. А также стараться убежать, спрятаться от того, с чем разобраться не удавалось. Сама тетя перенесла рак молочной железы 4-й стадии, и, сколько я ее помню, всегда носила мешочек гречки, как протез. Поэтому она обоснованно полагала, что рак – это наша семейная болезнь и меня он вряд ли обойдет. Каждый раз наше общение начиналось с неизбежного:
– Когда ты последний раз проверялась?