Вниз по коридору от покоев сестры Анни обнаружила громко храпевшую служанку прямо на осколках разбитого кувшина.
– Вот что, наверное упало, – пробормотала Анни, убедившись, что девушка не порезалась.
Она продолжила свой обход и поразилась тому, что никто не ушибся, включая буфетчицу, уснувшую со своим рукавом в печи. Словно сам язык пламени отправился в объятия Морфея, так как видны были лишь следы огня, при том, что самого жара не ощущалось. Но даже учитывая это обстоятельство, Анни утащила девушку от печи, накрыв место выхода огня остывавшей на столе кастрюлей супа. Когда Анни вышла, суп в слабо зашипел, немного пролившись на печь.
Анни проходила Большой Зал, когда осознала, что через непрекращающийся шум дверных колокольчиков она слышала едва различимый звук мягких подошв своих туфелек, ударяющихся о травяной пол. Этот звук она никогда ранее не слышала, по крайней мере, не в Большом Зале. Зал представлял из себя сердце замка с непрекращающейся суетой днём и ночью. Бесконечно говорящие люди, лающие собаки, играющие мальчики-слуги, а позже, музыка поэтов, превратили эту часть замку одну из самых оживлённых. Никогда прежде Анни не заставала Большой Зал в состоянии такого спокойствия и тишины, что невольно заставило её остановиться и прислушаться. Разумеется, там всё ещё были люди, разбросанные поперёк столов и валявшиеся на полу – там, где их застал мор. Некоторые из них даже храпели, но еле различимый звук притаился в огромном зале, и впервые в тот день Анни ощутила чувство страха.
Она стала шагать медленнее, всё ещё в надежде встретить хоть кого-то бодрствующего. Когда Анни обнаружила отца, сидящего прямо на огромном стуле, на мгновение ей показалось, что хотя бы он не пал жертвой проклятия, однако, по мере приближения, девушка поняла: резная спинка стула была единственным, что его удерживало от падения подобно благородным господам вокруг. Анни покинула отца, не в состоянии ему помочь, как матери и сестре.
Принцесса проходила по одному из коридоров, когда она глянула в окно, и её осенила мысль. Медленно шагами Анни прошла в Большой Зал и стала искать одну из небольших собачек, которых некоторые придворные дамы носили с собой. Она нашла такое создание у ног одной пожилой дамы, симпатий к которой Анни не испытывала. Правда, она и к собачке не испытывала нежных чувств, но пёсик был настолько мал и лёгок, что Анни его подняла, поглаживая по голове, когда он немного пришёл в сознание.