— Вот же изверг! — с плохо скрываемым гневом и болью в голосе
воскликнула женщина, осторожно поворачивая моё лицо к свету. —
Завтра будет синяк... Сейчас принесу примочку.
Пока она отсутствовала, я осмотрела комнату более внимательно.
На стенах висели акварельные пейзажи в изящных рамках, на
прикроватной тумбочке лежала раскрытая книга с закладкой — похоже,
романтическая новелла. В углу стоял небольшой секретер красного
дерева, на котором аккуратной стопкой были сложены какие-то письма
и… блокнот.
Может это личный дневник девушки?
Информация мне бы сейчас не помешала.
Превозмогая боль, я осторожно поднялась с кровати и на цыпочках
приблизилась к секретеру. Блокнот, как и многие предметы в комнате,
был выдержан в нежно-розовых тонах, с мягкой бархатистой обложкой,
напоминающей зефирное облако.
17.475 г. 18 января
Отец прислал экипаж… Возник срочный вопрос. Похоже, мне
всё-таки нашли жениха. Уж лучше бы оставили в покое…
Это действительно оказался личный дневник! Какая удача! Жаль
только, записей в нём было совсем немного, едва заполнена четверть
блокнота. Впрочем, и это могло оказаться полезным.
— Что же ты встала, дорогая? — раздался вдруг встревоженный
голос.
Я дёрнулась, выронив дневник.
— Я просто... кхм... — слова застряли в горле, правдоподобное
объяснение никак не приходило на ум.
— Ну-ну, присядь, — засуетилась женщина, поспешно подходя ко
мне.
Она вернулась с маленьким глиняным горшочком, источающим терпкий
аромат трав. Запах был настолько сильным, что защипало в носу.
— Побереги себя, — тяжело вздохнула женщина, подняв с пола
дневник и положив его обратно на стол. — Вот, это поможет.
Она подошла ближе и острожно нанесла прохладную мазь на мою
пылающую щеку.
— Я всегда говорила, что отец с тобой слишком суров. Но кто
будет слушать меня? Очередная нахлебница… — морщинки на лице стали
глубже. — И это несмотря на то, что я воспитала его дочь.
Такое ощущение, что женщина говорила больше сама с собой, нежели
обращалась ко мне.
Видимо, она была какой-то дальней родственницей. Возможно,
заменила мать девушки, когда та скончалась.
Мысли снова вернулись к дневнику — нужно непременно прочитать
его целиком.
Женщина закончила обрабатывать мою щеку и тяжело вздохнула:
— Ложись-ка спать, милая. С утра всё образуется.
Я благодарно кивнула, чувствуя, как накатывает усталость.
Родственница помогла мне переодеться в длинную ночную сорочку из
тонкого батиста и заботливо укрыла одеялом.