Нэпман 8. Игры с огнем - страница 44

Шрифт
Интервал


— Да-да, — профессор понимающе кивнул и указал на дверь в глубине лаборатории. — Пройдемте в мой кабинет. Там безопаснее для разговоров.

Крохотная комнатка за лабораторией едва вмещала письменный стол, заваленный бумагами, два стула и узкий книжный шкаф. На стене старая схема периодической системы Менделеева и портрет самого Дмитрия Ивановича в простой деревянной рамке.

Профессор прикрыл дверь и запер ее на ключ.

— Предосторожность не помешает, — пояснил он. — Мой ассистент, конечно, вне подозрений, но времена такие. Итак, рассказывайте, с чем пожаловали.

Я раскрыл портфель и достал запечатанный ящичек с образцами нефти.

— Привез вам последние результаты с промысла. Островский усовершенствовал процесс удаления серы.

Глаза Ипатьева загорелись профессиональным интересом. Он осторожно открыл ящичек, достал пробирку с темной жидкостью, поднес к свету настольной лампы.

— Заметно чище, чем два месяца назад, — заметил он, покачивая пробирку. — Цвет более равномерный, без характерной мути. Как достигли?

— Двухступенчатый процесс, — ответил я, разворачивая схему на столе. — Сначала обычная очистка щелочью для удаления основных сернистых соединений. А затем Островский предложил дополнительную обработку раствором хлористого алюминия в присутствии активированного угля. По вашей рекомендации, помните?

Ипатьев наклонился над схемой, изучая ее с жадным интересом истинного ученого.

— Интересно, весьма интересно, — пробормотал он. — А катализаторы?

— Вот здесь самое важное, — я достал еще одну схему. — Мы используем никель-молибденовый катализатор на алюминиевой подложке. Островский обнаружил, что при определенной температуре активность катализатора повышается в разы.

Следующие полчаса прошли в погружении в технические детали. Профессор задавал точные, иногда неожиданные вопросы, делал пометки в блокноте, временами восхищенно качал головой.

— А фракционный состав? — спросил он наконец.

Я протянул ему таблицу с результатами лабораторных испытаний.

— Вот, смотрите. После переработки получаем до тридцати процентов бензиновых фракций, около сорока процентов керосиновых и дизельных, остальное – мазут и тяжелые остатки.

Ипатьев надолго погрузился в изучение цифр, иногда тихо присвистывая от удивления.

— Феноменально, — произнес он наконец. — Для высокосернистой нефти это выдающийся результат. Не уступает бакинской по выходу легких фракций. А по некоторым параметрам даже превосходит.