Перпендикулярная часть предназначалась для приглашенных
экспертов и докладчиков. Вдоль стен стояли дополнительные стулья
для наблюдателей и секретарей. На стене висел большой портрет
Сталина в простой деревянной раме.
Когда мы с Головачевым вошли, зал уже наполнился людьми. Члены
комиссии занимали свои места, переговариваясь вполголоса.
Студенцов в безупречном костюме английского сукна стоял у
головного стола, просматривая какие-то бумаги. При нашем появлении
он поднял глаза и слегка кивнул, изобразив нечто среднее между
приветствием и снисходительной улыбкой. Рядом с ним стоял уже
знакомый мне Курчинский, председатель комиссии, тот самый, что в
прошлом году так хорошо подпевал Студенцову.
— Леонид Иванович, я подготовил вам место здесь, — Головачев
указал на стул в перпендикулярной части стола, прямо напротив
председательского кресла. — Отсюда хорошо видно всех членов
комиссии.
Я быстро окинул взглядом присутствующих, мысленно сопоставляя
лица с моим списком. Из пятнадцати членов комиссии уже
присутствовали двенадцать.
Наши союзники, отмеченные в списке зеленым, держались несколько
обособленно. Гаврюшин из Артиллерийского управления, подтянутый,
сухощавый, с цепким взглядом и аккуратно подстриженными усами;
профессор Желтовский, представитель академической науки, с седой
бородкой клинышком и золотым пенсне; Постышев из Московского
горкома, крепкий, румяный, с характерной рабочей хваткой в
движениях; и неожиданно седой, благообразный Комаров, секретарь
топливной секции, которого Мышкин считал нейтральным.
«Красные» в моем списке, сторонники Студенцова, держались
уверенно, словно исход заседания уже предрешен. Особенно выделялся
Сурков из Главнефти, грузный мужчина с неестественно красным лицом
и маленькими, глубоко посаженными глазами.
Рядом с ним Махров из планового отдела, тощий, с дергающимся
веком, постоянно что-то записывающий в блокнот. За ними Козлов из
ВСНХ. Пришли также Лысенков из финансового отдела и Тарханов из
партийного комитета, типичный аппаратчик с бесцветным лицом и
цепким взглядом.
Нейтральные члены комиссии держались отстраненно. Они избегали
длительных контактов как с нашими сторонниками, так и с людьми
Студенцова. Звинцов из хозяйственного отдела, Дроздов из
технического управления и Бондарев из контрольно-ревизионной
комиссии.