— Как тебе помочь, Ось? Я твою боль и тоску будто спинным
мозгом чую. Как остальные только терпят, Сергий тот же? -
«продумал» я, старательно держа внимание на той самой точке сферы,
что выбрал изначально.
— Засади лесами Землю и сведи всё свое племя скудоумное, -
нехотя ответил он.
— Ещё варианты? - я старался оставаться спокойным. Потому
что сам на месте Древа вряд ли нашёл бы хоть одно цензурное
слово.
— Не знаю, Аспид. Понятия не имею. Отвык я как-то от этого
чувства, знаешь ли. Всегда и обо всём имел понятие, а тут — как
корова языком… - «слышать» растерянность существа такого масштаба
было, откровенно говоря, страшновато. По сфере поплыли какие-то
сине-зелёные разводы, с лиловым по краям.
— Тяжко мне, Яр, - вдруг сказало Древо. И я, кажется,
ощутил на себе крошечную, триллионную, наверное, долю его скорби.
Но мне хватило. На скамейке возле двух родных могил было, как ни
жутко, как ни противоестественно это ощутилось, в тысячи, миллионы
крат легче.
Переложив ватную ногу на педаль тормоза, еле-еле вытащил
руку из-под Линкиной, и с трудом нажал кнопку «аварийки»,
перестраиваясь на обочину.
— Что случилось? - Энджи смотрела с тревогой, но спросила
шёпотом, чтоб не будить продолжавших спать. Хотя я знал, что Сергий
очнулся, едва только изменилась скорость машины. Но виду не
подавал.
— Сейчас… Подышать надо, - просипел я в ответ, невнятно и
глухо. Потому что на сбитом дыхании, под оглушительный колокольный
звон сердца в ушах и со сжатыми до хруста зубами чётко и внятно не
получилось.
Машина остановился, и я только что не выпал на край
асфальта. Перед глазами плыло, ноги не держали. С трудом разглядел
Лину, что сунулась подмышку и помогла дойти до обочины, обогнув
капот, за который я держался обеими руками.
— Яр, скажи что-нибудь!? Что — сердце, голова, что?! -
шептала она прямо в ухо, пытаясь неумело нащупать пульс на
запястье. Вот удивилась бы, найди. Там, наверное, под триста
шарашило.
— Отдышусь — пройдёт, - без всякой уверенности прохрипел
я, но уже чуть слышнее и разборчивее. Подыхать на обочине не
хотелось ни в какую. Пугая девчонок и бросая в самом начале пути
всех тех, кто поверил мне. И в меня.
Положил обе ладони на гравийную насыпь. Сжал камни так,
что, кажется, пробил левую руку и сломал пару ногтей. Но боли не
почувствовал. Внутри болело сильнее. Удружил, пень
старый.