— Ярь, Аспид — это, чтоб вам, человечкам, понятнее было,
вроде как мужское начало, огненное. Стимул, удар, вспышка. Без него
жизни нет. Могута — начало женское, земное: сила, покой, порядок.
На их балансе и стоит вся жизнь на Земле, - Древо, кажется, вещало
на индивидуальном канале, только для меня. Не прекращая скандалить
с Хранителем, выдавая такие перлы, что я б записал. Да некому
было.
— Ты посиди чуть, но только не вздумай мне ни паниковать,
ни с ума сходить. То, что сумел Ярь обуздать, не дал Землице-то —
это качество редкое, богатырское. Удержать — сложно. Про других
говорят — удержу не знает. Так вот это не про то, что его удержать
нельзя, а про то, что сам он Яри своей не хозяин. Ты — хозяин,
полноценный теперь, да с редким запасом. Если верно посчитал я —
того, что ты сберёг-сохранил, на пару таких ударов земных хватило
бы, что тут опять рыбки бы плавали, горы ледяные да тюлени
всякие.
Речь Осины завораживала. Понимания особенно не прибавляла,
но позволяла хоть на чём-то сосредоточиться.
— А что без подготовки я — за то прости. Чую, мало времени
у нас. Хороводят «чёрные» последнюю сотню лет так, что никакого
сладу с ними. А тут ты появился. Редкий даже по былым временам
талант в тебе. Дар даже. Потому и спрос с тебя иной. Да и с меня
тоже, - он, кажется, тяжко вздохнул.
Я нашарил взглядом на узорах Осиной сферы ту точку, через
которую начал этот неожиданно закончившийся разговор. Напрягся
чуть.
— Что ты готовишь для Павла, Осина? - надо же,
удалось.
— Латиняне, что в науках всех превзошли давным-давно,
словом «paulus» называли что-то
маленькое, небольшое. Этот, когда вырастет, будет
«magnus», скорее - большой. А то и
«maximus» - величайший, - Древо, кажется,
говорило осторожно, задумчиво.
— Это не ответ, - я не сводил глаз с той точки, через
которую, как мне казалось, проходила наша «засекреченная линия».
Хотя там постоянно плясала Лина, что-то, кажется, говоря и
размахивая ладонью перед моим лицом.
— Поживём — увидим. Доживём — узнаем. Выживем — поймём, -
фразы падали равномерно, будто камни с высокого обрыва. Или летучие
горы, объятые пламенем, с неба. Впервые я услышал всю поговорку
целиком.
— Тебе явно виднее, Древо. Будь по твоему. Научи меня
пользоваться тем, чем Земля одарила, - попросил я. Спорить и
пререкаться с собеседником такого масштаба, пусть и занимавшим
временно трёхлитровую банку пониженной комфортности, было не с
руки.