Путь его лежал в Северный Порт – прямо на берег Дышащего Ледяного Океана. Там Кристиан рассчитывал сесть на корабль, каких отходило от причалов великое множество, и уплыть на Одинокие Острова – на самый Север, где морозы самые жгучие, а в небе, в зеленых и голубых сполохах словно ворочаются таинственные чудовища. Там, в работе и постоянной борьбе за жизнь его сердце должно было остыть, успокоиться. Если же нет… если же даже весь лютый мороз Севера не сможет его унять…
Но Кристиан не хотел думать об этом.
Становилось все холоднее, собаки скулили, и Кристиан пустил их в шатер, вожака прихватил с собой, обнял его меховое тело, прижал к себе покрепче, чтоб согреться. В такие ночи небесные чудовища неслышно гуляли и по здешним облакам…
2. 2. Пророчество
Проснулся Кристиан оттого, что стало ему неимоверно жарко, хотя под руками он не ощущал песьего теплого тела. Он откинул жаркий меховой плащ, потер разгоряченное лицо ладонью – и сел торчком, потому что в его шатре помимо него был еще человек. Собак в шатре не было – Кристиан услышал, как они брешут на морозе и грызут замерзшие кости.
Тихо, точно призрак, сидел незнакомец перед костром, помешивая алые потрескивающие сгорающие уголья прутиком. Вился дым, пахло кипящим в котелке травяным настоем, и тишина стояла такая… словно все кругом притаилось и ждало, когда странный призрак заговорит, разрешит миру ожить и дышать.
- Ты еще кто таков? – Кристиан протянул руку и в голенище сапога нащупал припасенный нож, но смешок странного гостя почему-то остановил его.
- Я судьба твоя, Сердечный Брат Короля, - ответил призрак женским голосом. – Я знаю о тебе все – и как ты спас Короля и каменный город, и как теперь бежишь прочь, желая свое сердце остудить.
- Мне дела нет до того, что ты знаешь обо мне, - огрызнулся Кристиан, ладонью отгоняя вьющийся дым. – Тоже мне, тайна… об этом все королевство, небось, болтает. Мне нужно знать о тебе!
Под полог шатра сунулась наглая любопытная песья морда, потянуло холодом, дым разошелся, ринувшись вверх, и в скудном свете Кристиан, наконец-то, разглядел странную гостью.
Она сидела на брошенной на снег шкуре, поджав под себя ноги в меховых грубых штанах и больших меховых сапогах. Тело ее от мороза грубая укрывала шуба из оленьих шкур, с песцовым капюшоном, украшенная странными вышивками красными яркими нитками, а на голове был странный убор – тонкая узорчатая ленточка, с которой серебристым дождем спускались нити бисера, длинные, до самых плеч, частые, закрывающие лицо. И волосы ее были под стать этому бисерному серебряному дождю. Светлыми толстыми косами спускались они на грудь, вьющиеся серебряные кончики их лежали на снегу, как лучи луны.