- Так кто ты, призрак? – переспросил Кристиан. – Зачем ты нашел меня в ледяной пустыне?
- Синильга, - звучным глубоким произнесла женщина, ломая хрупающий прутик и подкладывая огню новую пищу. – Меня зову Синильга, я беседую с теми, кто ушел и с теми, кто еще не родился.
- Колдунья, - подвел итог Кристиан, откидывая нагретые жаром его тела шкуры и опуская ноги на снежный пол своего ночлега. – Шарлатанка и обманщица. Я не верю в колдовство, женщина. Я верю только в людей, в их добрую волю и в их злые помыслы. Больше и нет на свете ничего.
Синильга помолчала, слушая его язвительные слова.
- Я не заставляю и даже не прошу тебя поверить в колдовство, – произнесла она, наконец. – Я колдовать не собираюсь, да и не умею. Если б я обладала чарами… о, если б это было так!
- То что было бы тогда? – насмешливо поинтересовался Кристиан.
- Тогда, - сухо ответила Синильга, явно обиженная его колкостями, - ты не нужен был бы мне, чтобы избежать пророчества и наши пути не сошлись бы, Сердечный Брат Короля.
- И в страшные пророчества, - со смешком ответил Кристиан, - я тоже не верю!
- Да? – отозвалась Синильга. Теперь ее голос звучал язвительно и колко. – И в судьбу не веришь? «Давай, Этель, покажи мне, как выглядит твоя судьба!»
Голос ее огрубел, став удивительно похожим на его собственный, и слова, произносимые ею, слились со словами, промелькнувшими в его памяти.
- Это тоже мне рассказала людская молва? – издеваясь, продолжила Синильга, глядя на потрясенного Кристиана. – Здесь, в диких снегах? Или псы выболтали все мысли твои?
- Ведьма, - выдохнул Кристиан, лихорадочно припоминая, куда же он положил оружие. – Да что тебе нужно? Морочить меня пришла?
- Я пришла, - холодно ответила Синильга, - чтобы предложить тебе сделку. Но ты же не слушаешь меня. Предпочитаешь издеваться и смеяться надо мной.
- Говори же, колдунья!
- Так слушай, упрямый рыцарь.
Синильга неторопливо наклонила котелок с кипящим варевом, плеснула пахучего настоя в глиняную кружку и обхватила ее ладонями, словно замерзла и хотела отогреться ее жаром.
- Давно это было, еще прабабка моя была жива, - глухо начала она свой рассказ, - а я была так мала, что только и видела, что потолок над своей колыбелью, в наше поселенье пришел недобрый человек. Откуда он и как его звали – никто не знал, да только явился он с запада, оттуда, где тепло, где много городов и зимы не так суровы. И пришел он якобы за тем, чтобы выкупить у наших родителей их детей. Говорил, что его сыновьям нужны сильные жены. Говорил складно, умно, грамотно, платил чистым золотом. И некоторые, наслушавшись его сладких речей, соблазнившись на деньги, отдавали своих детей ему. Конь его был упитан и чист, собаки не злы и не голодны – так, стало быть, и с детьми он по-доброму обращаться станет. Так размышляли наши старики. Одного только не учли они: и конь, и собаки ему в дороге были нужны, а вот дети… Дети ему нужны были совсем для других нужд! Каждого младенца он тщательно осматривал, спрашивал о дне, когда тот родился, об имени, данном ему родными. Отобранных отсылал к своим слугам, платил деньги и уверял, что на западе подросшее дитя не будет знать бед…