[4] у
седла, мука же требовалась для приведения в «уставной вид»
гусарских причёсок. Так-то их благородия не требовали каждодневного
пудрения башки и завивки буклей – всё одно при хозяйственных
работах всё слипнется от пота и превратится вместе с волосами в
тестообразную массу, на которую господам офицерам самим было
противно смотреть. Сами благородия и высокоблагородия под головными
уборами носили съёмные парики, за которыми ухаживали их денщики и
потому выглядели более благообразно, да и в любой момент могли
снять искусственную причёску и почесать думалку. Но бывали и
исключения, когда с рядовых начинали требовать по всей строгости –
в основном, в дни, ожидалось прибытие начальства из
расквартированного в Туле штаба полка.
– Сало – есть. Только тебе его не
дам. Сожрёшь, а мне оно для дела нужно. А вот муки с четверть фунта
отсыпать могу. Вот сейчас Алтына дочищу, да пойдём за мукой.
– Чего это я сожру? Не жидись,
Панька!
– Вот сало и сожрёшь. Знаю я тебя:
провиант в тебя летит, как в колодец. Вот муку сырую жрать не
станешь… Может быть. Ан господин вахмистр с меня затребует казать
кобуры – как ему их казать, если без сала?..
– Да мне для смазки…
– Сказано: не дам. Своё было – куда
дел?
– Ну…
– От то-то. Сожрал с кулешом. Так что
сам где хочешь, там и ищи!
Романов не отставал:
– Ну не жидись! Хошь, я тебе копейку
за сало дам?
– Умный какой. Сало самое поганенькое
четыре копейки за четверть фунта стоит, и то побегай, поищи за
такую цену. Сказано – нет, значит – нет!
– Да ладно тебе, Пантелейка! Ты меня
сей день выручишь, я тя в иной день. По хрестьянски чтоб! А знаешь,
что?
– Ну?
– Как в Москве будем, я те за то твоё
сало сахару господского куплю. Вот те хрест! – и Николай истово
перекрестился.
– Сдурел? Какая Москва?
– Сам ты сдурел! На апостолов
Рафомея, Луки и Климента[5] в Москве
смотр назначенный! И наш полк туда пойдёт! Невжель не знал?
– С чего вдруг такая суета?
– Так Государева воля!
[1] При Павле I для размещения солдат
Русской армии началось строительство казарм, но в первую очередь
это коснулось полков, размещённых в Санкт-Петербурге и
окрестностях. До Тульской губернии в 1798 году сие нововведение ещё
не дошло. Вопрос о строительстве конюшен и манежа для выездки,
скажем, в городе Алексин подняли только в апреле 1799-го, когда
гусары уже готовились выступать в поход.