Готовясь родить, Люба несколько раз звонила своей маме и спрашивала о том, как родилась она сама, как вела себя в животе, часто ли толкалась и икала. Но мама забыла свою вторую беременность. Вместо этого Люба в очередной раз прослушала рассказ, что бабка Акулина, пропавшая в лесу вскоре после революции, умела останавливать кровь при родах и выправлять головку у появившихся на свет, делая ее аккуратной и круглой.
Любочка хорошо училась, правильно питалась, разучивала Рахманинова и Шопена, варила джинсы в хлорке и прогуливалась вечерами от сорок второго дома до девятнадцатого вместе с подружками. Под окнами медленно росли тонкие лиственницы, достигая верхушками пятого этажа. Ярко и весело светило беззаботное солнце, мама и папа были вечные и надежные, полненькие, любящие и по-домашнему уютные.
После «сибириады» для умных подростков она похвалилась маме: «На меня Кешка Пахомов внимание обратил».
«На тебя?» – удивилась мама, обжаривая лук.
Затем Котька, ее брат, поступил в универ на математику. Жизнь поменяла русло. Привычный детский распорядок уступил место ясному, мощному желанию.
Она срочно начала худеть, завивала ресницы щеточкой, освоила гитару, сменила пышные мохеровые кофты на узкие рубашечки, прорешала по пять раз все экзаменационные задачи прошлых лет, провалилась с первого раза, но затем, через год, все же поступила в университет на экономический факультет, получила студенческий билет и переехала в общежитие.
Первый ее курс прошел, как и мечталось. Скромное студенческое меню хорошо сказывалось на фигуре, впереди все было прекрасно, настоящее пьянило, можно было не торопиться и выбирать. Над кроватью был пришпилен портрет принцессы Дианы. В Академгородке золотились толстые сосны, безмятежно прыгали по веткам и подоконникам белки, горели отчаянным румянцем щеки молодых физиков, оказывающих ей внимание.
Темная азиатская кровь, голубая польская, горькая и сухая солдатская, неспокойная бабкина Акулинина. Предки толкались, делили ее, ждали.
Утро, чьи-то слова, музыкальная фраза, отблеск вечернего солнца в стеклах стоящего напротив корпуса, запах весеннего асфальта, бензиновый дымок едущего мимо автобуса – все имело особенное значение, гормоны вмиг затевали веселые игры, наилучшее будущее приближалось по пятьдесят раз на дню.