Как бы ни были убеждены многие современники в справедливости этих слухов, но ложность их можно считать доказанною. Привязанность Павла к Нелидовой объясняется исключительно психологическими мотивами и той противоположностью, которая сказалась вполне определенно в это время в личностях Марии Феодоровны и ее фрейлины. Им обеим было около 30 лет. Великая княгиня была очень красива, высока ростом, белокура, склонна к полноте и близорука; обращение ее было крайне скромно – до того, что она казалась слишком строгою и степенною (по мнению некоторых – скучною). Нелидова была маленькой брюнеткой, с темными волосами, блестящими черными глазами, с лицом некрасивым, но весьма выразительным: по свидетельству современников, она танцевала с необыкновенным изяществом и живостью, а разговор ее, при совершенной скромности, отличался остроумием и блеском.
По душевному своему настроению и складу своего ума, Мария Феодоровна постепенно расходилась со своим мужем все более и более, тогда как в беседе с Нелидовой Павел Петрович находил видимое себе удовлетворение. Бурный, мечтательный, отчасти мистический ум Павла, измученного в его трудном положении нравственной борьбой, искал средств согласить действительность с высшими идеальными воззрениями: вместе с тем, великий князь никогда не забывал, что он будущий русский самодержец, и даже военным своим занятиям, страсти своей к мелочам военного дела, придавал серьезный характер подготовки к будущим своим государственным обязанностям. Между тем Мария Феодоровна, не умея владеть умом своего мужа и обуздывая порывы его раздражительности лишь кротостью и терпением, противопоставляла государственным заботам Павла – хлопоты пред императрицей о делах немецкой своей родни, его неудовлетворенным стремлениям к высшей правде – возможно спокойное, прозаическое отношение к жизни, способность мириться с обстоятельствами и даже применяться к ним.
Всего менее Павел Петрович мог успокоиться на сентиментализме Марии Феодоровны, мало интересовался ее занятиями искусствами и хозяйством и вовсе не находил себе утешения в тех театральных зрелищах, литературных чтениях и невинных играх, которыми Мария Феодоровна наполняла свои досуги и думала развлекать своего сумрачного, скучавшего цесаревича.
Дети, являющиеся обыкновенно связующим звеном между родителями, даже мало симпатизирующими друг другу, не могли играть этой роли в жизни великокняжеской четы: Екатерина забрала к себе своих внуков и внучек и давала им воспитание согласно собственным воззрениям, не считая нужным справляться о чувствах отца и матери.