Ай, вскрикнула я, так как от теплой воды все мои царапки и раны на теле защипали, мне хотелось вылететь из воды назад. Хоть боль и была ощутима и неприятна, я все же стояла в воде, стараясь побороть жжение болячек. Через некоторое время боль стала отступать, и я потихоньку начала погружать себя в воду, но сесть на дно я не могла, как можно в бочке сесть. Пока я обдумывала, Адель подала мне ту же маленькую лавочку, и я поняла, что на нее надо садиться. Она набрала в ковш воды из ведра и стала осторожно поливать мне на голову. Потом взяла какой-то кусок и стала им мне натирать волосы.
– Обалдеть, мыло, а что, шампуни в вашем сервисе не предусмотрены? – пробурчала я, так как намыливала она голову больно и настырно, не давая мне вывернуться из ее рук. Но там, где была рана, она была все же осторожна, а у меня от боли захватывало дух, и я замерла. Промыв мои волосы чистой водой из кувшина, она еще раз намылила, но уже я, не извиваясь, сидела как онемевшая статуя, только вскрикивала и дергалась иногда от боли. Помыв мою голову, она стала намыливать кусок мешковины, видно, заменявший мочалку, и тихонько стала тереть по спине. Я взяла из ее рук мочалку и сказала:
– Спасибо, дальше я сама.
Она наверно поняла, отошла от кадки, а я краем глаза глядела на нее, мылив себя обмывочным куском мыла, который был с каким-то непонятным запахом, напоминавшим мне хозяйственное мыло. Адель снова подошла к моей одежде, которая лежала на полу, собрав все, она опять уперлась своим взглядом в мое нижнее белье.
«Вот первобытная мадам, – думала я. – Что, трусы и лифчики не носит, что ли? Ужас.»
Рассмотрев, она свернула все в юбку и хотела выйти, я закричала.
– Ты куда понесла одежду? Я что, голой должна остаться?
Она остановилась, пожимая плечами, что-то проговорила. Мы не понимали друг друга.
Я показывала руками, всеми жестами, какими можно объяснить:
– Тащи обратно, блин, мою одежду!
Она нехотя все же подошла. Я выхватила с ее рук одежду и бросила сверток на другую сторону от нее.
Дверь открылась, и вошла толстушка с ковшом, защебетала своим убаюкивающим голосом, вот бы еще понять, чего щебетала. Так нет же, я не понимала ни слова. Они вдвоем подошли ко мне. Адель держала меня за плечи, толстушка наклоняла голову вперед за макушку, я поддалась и расслабилась. Она что-то говорила и тихонько стала лить воду из кувшина, нет, это была не вода, запахло травой какой-то, но как только зелье коснулось раны на голове, я закричала как ненормальная, вырываясь из рук Адель. Боль была сильной, жгло так, как будто мне влили раскаленный свинец, который прожигал теперь и нутро головы тоже.