— Радуйся, что нас в соус не
превратили, — ответил я, поворачиваясь к Иннокентию.
— Это ж надо так было
придумать — взорвать нас!
— Была бы воля этих
террористов, они бы нас не только взорвали.
Автобус уже потушили, но дым
всё ещё стелился над обгоревшим остовом, цепляясь за покорёженный
металл. В воздухе стоял удушливый запах гари, смешанный с чем-то
сладковатым, тошнотворным. Асфальт под ногами был влажным от воды,
которой только что залили пламя, но сквозь тёмные лужи пробивалась
зола и копоть.
Я смотрел на обугленные рамы,
где ещё недавно были окна. Теперь от них остались только рваные
кромки, словно остекление просто вырвало наружу. Изнутри тянуло
жаром, и сквозь дым угадывались искорёженные сиденья.
— Саныч, чёт мне уже здесь не
нравится, — прицокнул мой однополчанин Владимир Горин.
— Может это не бомба? —
спросил у него Валера Зотов, который перекидывал с руки в руку
найденный в песке камень.
— Ну не электропроводка же, —
помотал головой Занин, присев на корточки рядом с разбитым лётным
шлемом, который смогли найти в обломках.
— Это попытка нас убить. Не
стройте догадок. Заложили бомбу к нам целенаправленно. Знали, что
нас повезут в автобусе, и всё организовали, — сделал я вывод из
произошедшего.
— Ну кто? Советский Союз —
друг всему арабскому миру. Кто на Ближнем Востоке может против нас
совершать теракты? — удивился Занин.
— Мы много кому не нравимся.
Особенно за деньги американских налогоплательщиков и в интересах
США, — ответил я.
Коллеги продолжили негромко
обсуждать произошедшее, переговариваясь вполголоса. Но я уже не
слушал.
Казалось, что огонь до сих пор
пульсирует на месте взрыва, оставляя в воздухе привкус гари и
сгоревшей резины.
Виталий Казанов задумчиво
ходил рядом с внедорожником позади нас, поглядывая в сторону базы.
Он явно ждал, когда приедет кто-нибудь из его сирийских коллег.
Встретившись со мной взглядом, он направился ко мне.
— Надо поговорить, Саша, —
отвёл он меня в сторону, что не очень-то и понравилось моим
коллегам.
— Почему не хочешь говорить
при всех? — спросил я, отойдя на несколько шагов от
Иннокентия.
— Есть вещи, которые им не
нужно знать.
Я посмотрел на обугленный
корпус автобуса и на товарищей. С мыслью Казанова соглашаться и не
думал.
— После нашей недолгой поездки
в автобусе, молчанке конец. Как вы предлагаете им работать, если
они не понимают происходящего?