Я поплыла обратно, теперь стараясь рассмотреть этот рисунок. Там оказался изображён дракон с распахнутыми крыльями, которого окружали языки пламени. А под ним красовалась надпись на древнем языке имари. Я знала его плохо, изучала по старому словарю просто ради интереса. Но слова на теле Даниэля всё же понять смогла.
— Значит, «свобода превыше всего»? — спросила, выбираясь из бассейна.
Дан чуть улыбнулся и скрестил руки на груди.
— Именно так, — ответил мне.
— А как же другие ценности? — проговорила, остановившись в нескольких шагах от него. Подходить ближе попросту побоялась. — Семья? Дружба? Счастье? Любовь? Мир?
— Это всё, несомненно, важно, — кивнул Даниэль. — Но без свободы теряет смысл. Потому она стоит того, чтобы за неё бороться.
Я кивнула, принимая его слова. И только теперь заметила, что Дан очень странно меня рассматривает. Опустила голову и обнаружила, что одета только в белоснежную сорочку… которая, намокнув, стала почти прозрачной. Она облепила грудь, обрисовала талию, обтянула ноги и больше показывала, чем скрывала.
— Нравится? — спросила с вызовом.
— Ты очень красивая, Тори, — сказал Даниэль, снова посмотрев мне в глаза, а в его голосе я услышала горечь и сожаление. — Но наша история давно закончена. И начинать её не имеет смысла. К тому же ты сама говорила мне, что любишь своего жениха. Потому, давай постараемся не переступать черты… Как бы сильно нам обоим этого ни хотелось.
Сказав это, он прошёл мимо меня и направился к выходу.
— Идём спать. Скоро утро, — проговорил, обернувшись.
Я кивнула и пошла за ним. Но когда мы оказались в пустом коридоре, спросила:
— Как нас вообще занесло в бассейн?
— После инъекции ты проспала больше суток, а потом температура тела поднялась настолько, что пришлось нести тебя в воду, — пояснил Даниэль. — Но огонь не желал усмиряться. Потому мне пришлось тебя разбудить. Признаться, сделать это удалось далеко не сразу.
— Мне снились странные сны. Про огонь и воду.
Дан улыбнулся и кивнул.
— Стихии любят пробираться в сновидения, — пояснил мне.
Дойдя до нужной двери, он остановился, будто не собирался заходить.
— Ложись спать. Завтрак в восемь. Но если проспишь, то просто попроси на кухне что-нибудь перекусить.
— А ты? Уходишь? — спросила растерянно.
— Переночую в лаборатории, — ответил, вздохнув. — Завтра у меня дела на поверхности, так что приду только к вечеру.