Ага! Как на Карлукской ферме
зоотехник хрюш да бурёнок кроет! Из трубочки!
– Пошла ВО-О-О-ОН!!! – рявкнул я,
поднимаясь на задние лапы.
И она убежала. Может, испугалась. Всё
же, раззявленная над головой огромная пасть со светящимися клыками
не способствует умиротворению. Может, за подмогой помчалась.
Потому я на атамана, через короткое
время явившегося, так и вызверился.
Потом я метался по ангару, а Хаген
пытался взывать к моему рассудку.
А потом пространство словно вспухло,
и посреди ангара оказались трое: Белая Вьюга, император и...
маманя.
– Ильюша! Ильюша! Живой! – мать
бросилась ко мне, повисла на шее.
Я замер, хрипло дыша. Отстранил её.
Спросил зло:
– Ну что, мама? Как вам новость, что
сынка вашего, как хрячка племенного, на случку будут водить? В
которую пальцем ткнут, ту и пользовать, покуда не понесёт, а?
Список предъявляли, не менее чем из двадцати персон. Вон та вон
цаца. Великая магиня! Сама Белая Вьюга так захотела, значит –
спорить с ней не моги.
Мать потемнела лицом, обернулась к
императору. А тот, словно не замечая этого всего, спросил:
– Что ж ты молчишь, Евдокия
Максимовна? Ответь. Сын же спрашивает. Да и я присоединюсь: как
тебе такая перспектива? Есть все шансы получить сразу двадцать
внуков-медведей. Высших оборотней, м? Или... пятьдесят.
По его интонации как-то непонятно
было, как он сам-то к этой истории относится. Однако мне почему-то
резко стало спокойней, сердце молотом долбить перестало.
Белая Вьюга стояла, упрямо сжав губы,
задрав нос, но глядя при этом ровно в пол.
Но матушку мою носозадирательством
хрен испугаешь. Выпрямилась, руки этак вниз, сухонькие кулачки
сжала:
– А то и скажу. Хорошо, когда в
государстве сильные маги есть. А вот плохо, когда у сильных магов
мозгов мало. – Щёки у княжны вспыхнули. – Ты для нас, государь –
отец и надёжа, всем своим подданным защитник. А такому, чтоб
соплюха невоспитанная детьми твоими как собачками играла – в жисть
не бывать. Не поверю.
Княжна возмущённо вскинула глаза, с
гневом уставилась на матушку, потом на государя – дескать: неужто
спустит простой бабе эдакое поношение?! Государь посмотрел на неё в
ответ, покивал:
– Согласен, случай вопиющий. Более
того, в этом безобразии есть и доля моей вины. Значительная доля.
Как же упустил-то я, сестрица, что ни родителей, ни воспитателей
своих ты в грош не ставила... – Белая Вьюга поняла, что речь идёт о
её дурном поведении и вытянулась лицом. – Моё, моё упущение, –
продолжал император. – Что ж, нужно успевать исправлять, покуда ты
вовсе границ не потеряла. Впрочем, это уж дело семейное, о том мы
подробно