— Я не являюсь сотрудником
Четвертого отделения, — с улыбкой напомнил я. — Поэтому расцениваю
ваши приказы как просьбы. Которые я выполняю по большой дружбе.
Приказать мне может только ее превосходительство генерал-лейтенант
Шереметева.
— Шереметева не защитит тебя, если
ты снова выкинешь подобное тому, что устроил сегодня. Однако
следующая выходка — и будут проблемы. Понял меня?
— Трепещу и преклоняюсь, Евгений
Александрович. Буду ходить-дрожать. Только как вы предлагаете
действовать с учетом того, что Толстой умнее всякого из вашей
команды слежки? Определитесь уже, вам по уставу или с
результатом?
Черкасов побелел от ярости. Его и
без того светлая кожа приобрела мертвенно-белый оттенок, а пальцы,
сжимающие край стола, побелели до костяшек.
— Все аристократы обязаны соблюдать
правила и законы, светлейший князь, — процедил он сквозь зубы. —
Вас это тоже касается.
Я лишь слегка склонил голову,
выражая формальное согласие. Отвечать не было смысла: Черкасову не
нужны были объяснения, ему нужен был контроль. А контроль я ему
дать не мог.
Подполковник выдохнул через нос и
сдержанно спросил:
— Куда вы направились с Толстым
после того, как оторвались от слежки?
Я сделал вид, что раздумываю.
Рассказывать о лаборатории Толстого было опасно. Да и не только для
меня — в первую очередь для самого профессора. Наконец, я
заговорил:
— Мы поехали в Муринскую промзону.
На пустыри.
— И зачем? — голос Черкасова стал
холоднее.
Я пожал плечами:
— Толстой хотел показать мне новую
разработку. Прототип прибора, позволяющего улавливать фон
аномальной энергии. Пока что это кустарная разработка, ему передали
её для тестов в полевых условиях.
— Кто передал?
Я скосил глаза в сторону.
— Университетские. Какие-то
студенты-энтузиасты. Они там периодически пытаются что-то
изобрести.
— И вы уехали на пустыри, чтобы
тестировать прибор? — Черкасов медленно, почти лениво водил пальцем
по столу, но я видел напряжение в его челюсти.
— Именно. Поскольку я адаптирован к
работе с аномальной энергией, могу хранить и извлекать её в чистом
виде, Толстой попросил меня помочь. Мы выбрали безлюдное место, я
выпустил частицу аномальной энергии, а он пытался её обнаружить с
помощью прибора.
Черкасов молчал. Я чувствовал, как
его взгляд пронизывает меня насквозь, оценивая каждую паузу, каждую
интонацию.