Русь. Строительство империи 6 - страница 21
Напряжение в колонне достигло предела. Каждый воин чувствовал близость врага. Ветераны шли собранно, глаза внимательно шарили по сторонам, руки не отпускали оружия. Новобранцы, хоть и бледнели, но держались строя, страх перед неведомым лесом сменился страхом перед явной угрозой. Десятники тихо переговаривались со своими людьми, проверяя снаряжение, подбадривая упавших духом.
Я ехал в голове основной колонны, рядом с Ратибором. Такшонь с авангардом был где-то впереди, в полуверсте, прощупывая дорогу. Мы двигались черепашьим шагом, останавливаясь через каждые сто метров, чтобы дать разведке Веславы осмотреть местность. Катапульты, ночью собранные и готовые к бою, медленно ползли в центре, окруженные плотным кольцом арбалетчиков Степы и моих лучших дружинников. Каждый куст и дерево казались засадой.
— Чувствуешь, княже? — тихо спросил Ратибор, не поворачивая головы. — Духи говорят, что запахло жареным. Они ждут нас.
Я посмотрел на свое войско. Да, мы прошли тяжелый путь. Да, мы притащили сюда осадные машины. Но впереди — неизвестность.
Внезапно перед глазами вспыхнул интерфейс Вежи. Не привычное уведомление о выполненном квесте или начислении очков. Это было что-то другое. Я мысленно отдал команду открыть системное окно.
Сообщения сыпались одно за другим, интерфейс мигал красным, предупреждая о наличии рядом носителей системы. Мозг лихорадочно пытался обработать эту информацию. Кто они? Почему здесь? Почему так много? Это древляне? Но откуда у них столько носителей? Или это кто-то еще? Византия? Поляки? Или совершенно новая, неизвестная сила?
Что происходит?!
Я резко остановил коня, вглядываясь в сумрачную лесную чащу перед собой. Мы шли мстить древлянам. Но, кажется, угодили в ловушку гораздо страшнее.
Да, мы шли мстить дикарям, а угодили, кажется, в ловушку гораздо страшнее, подстроенную кем-то, кто обладал теми же возможностями, что и я.
В тот же миг лес взорвался. Диким, многоголосым ревом и тучей стрел. Из-за деревьев, из густого подлеска, из оврагов, о существовании которых мы и не подозревали, хлынула серо-зеленая волна. Косматые, бородатые, древляне в звериных шкурах и грубых кожаных доспехах, вооруженные топорами, копьями и луками. Их было очень много — тысячи. Они неслись на нас с ненавистью ко всему чужому.
Наша колонна, растянувшаяся по узкой лесной дороге, еще не успевшая толком перестроиться из походного порядка в боевой, оказалась в самом невыгодном положении. Авангард Такшоня, шедший впереди, принял на себя первый, самый мощный удар. Там сразу закипела свалка — лязг железа, крики боли, предсмертные хрипы. Основная часть войска, где находился я, Степан с арбалетчиками и драгоценные катапульты, оказалась зажата. С фронта напирал враг, отрезая нас от авангарда, с флангов из леса тоже летели стрелы и выскакивали все новые и новые группы нападающих. Хвост колонны, где брели муромцы и вятичи, смешался, началась сувматоха — новобранцы, не нюхавшие еще настоящего боя, дрогнули под таким напором.