Я машинально потрогал раненое плечо, которое, хоть и было
обработано и перевязано, всё ещё нещадно ныло. Мысль о том, что
легендарный отряд Чёрного Балса теперь принимает преступников,
казалась мне абсурдной.
— С каких пор в отряд Чёрного Балса принимают преступников? —
повторил я вслух, морщась от очередного приступа боли.
Суровое лицо капитана исказилось от негодования. Он отвернулся к
запылённым бутылкам, словно ища в них ответ, прежде чем
заговорить.
— Наёмники уходят из Кифии, мы больше не нужны здесь. Наш
контракт закончился на прошлой неделе, и лорд Ансвил приказал нам
покинуть страну, — он сделал паузу, сжав массивные кулаки. — Под
моим началом четыреста шестьдесят бойцов. Для заключения контракта
с другим правителем мне нужно не меньше чем пять сотен воинов. Я
набираю недостающих людей из числа тебе подобных: хороших бойцов,
но, как и мы теперь, здесь неугодных. Теперь иди, тебе пора
познакомиться с братьями по оружию.
Я почесал затылок, пытаясь осмыслить услышанное. За годы,
проведённые в высших придворных кругах (спасибо моим знатным
любовницам), я научился читать между строк. В королевстве явно
затевалось что-то серьёзное. Король Роэн с многотысячной армией
отбыл к союзникам, оставив в столице лишь несколько сот гвардейцев
и немногочисленные отряды городской стражи. А теперь последнюю
значительную силу после гвардии — наёмников — выдавливают не только
из столицы, но и из страны.
В этой неразберихе я отчётливо видел коварную физиономию брата
короля, лорда Ансвила. Все признаки указывали на подготовку захвата
власти. И зная наместника, я ни секунды не сомневался в его
способности осуществить переворот.
«Что мне за дело до того, что один король сменит другого?» —
подумал я, выходя из кабинета. В конце концов, учитывая
альтернативы, я действительно легко отделался. Улыбнувшись этой
мысли, я направился в казарму знакомиться с новыми собратьями по
оружию.
Казарма встретила меня грязью и гулом голосов. Около трёх
десятков новобранцев собрались здесь, и такой разношёрстной
компании мне ещё видеть не доводилось. Кифийцы и генейцы — это ещё
куда ни шло, но здесь были и темнокожие гиганты-копейщики из
пиратского клана с края Серого континента, и рыжеволосые маронги со
своими неизменными двуручными топорами, способными развалить
человека пополам одним ударом. В углу примостился неуклюжий
толстяк-гиртиец, прижимавший к себе огромную булаву так, словно это
была его возлюбленная. А у дальней стены, держась особняком от
галдящей толпы, стоял высокий смуглый сутрамец, чьё тело покрывали
замысловатые татуировки.