Так он двигался дальше — убил ещё троих. Один прятался за дверью
автомобиля, другой стоял у киоска с мороженым, третий просто лежал,
но когда Макс подошёл — вдруг дёрнулся и попытался укусить за ногу.
Все они были медленными, неуклюжими — пока.
Кинотеатр остался позади, когда Макс подошёл к нужному зданию.
Вывеска наполовину отвалилась, стекло двери расколото. Но внутри —
тишина.
Сначала — туман. Макс расстелил его тонким слоем вдоль пола, как
разведку. Если кто-то двигается, он это заметит. Мана текла,
послушная, как ни странно, даже ласковая. Он шагнул внутрь.
Пол усыпан разбитыми упаковками, витрины разбиты. Но кое-где ещё
лежала еда — какие-то консервы, пачки чая, бутылки воды. Казалось
бы, повезло. Но что-то не так. Слишком аккуратно разложено. Словно
ловушка.
И тут он заметил — на полу следы. Чистые полосы среди грязи. Кто-то
убирал. Кто-то жил здесь.
Макс замер. Сердце застучало быстрее. Он медленно отступил к входу,
прижавшись спиной к стене. Мана потекла к пальцам — туман готов был
вспыхнуть в любую секунду.
Из-за полки вышел человек. Молодой, грязный, с обрезом в руках. За
ним ещё трое — двое мужчин, одна женщина. Все в обрывках одежды,
все с пустыми глазами. Один сжимал ладонь, внутри которой плясал
слабый огонёк.
Стихийники.
Макс понял сразу: диалога не будет. Эти не будут договариваться.
Они заберут всё, что он имеет, а потом решат, что делать с ним.
Возможно, убьют, возможно, просто покалечат.
План был прост.
Туман — резко, густо, сразу на полмагазина. Враг ослепнет. Макс
рванёт назад, через окно, в переулок. Резерв рухнет наполовину, но
зато будет шанс выжить.
Он не стал ждать, когда они заговорят.
Туман хлынул из-под ног, заливая пространство за секунды. Люди
закричали, размахивая руками, пытаясь что-то разглядеть. Макс
метнулся к выходу, по памяти, срезая путь через кассы.
Пуля ударила в стену рядом, но мимо. Огонёк полетел вслед, но Макс
уже был снаружи.
Он бежал, не оглядываясь, не думая, куда. Просто дальше. Сердце
колотилось, как бешеное, мана таяла на глазах. Когда он остановился
в тени другого дома, в резерве оставалось меньше 300 единиц.
Он сидел, прижавшись спиной к стене, и смотрел на пустую улицу.
Люди. Они всегда оставались людьми. Даже здесь, даже в аду. Они не
менялись. Убивать друг друга ради банки тушёнки. Ради последнего
шанса.