– Посмотрим, – повторил Распутин, вернув своему лицу
беспристрастное выражение. – Церемония начала обучения скоро
начнется. Остальные уже внутри. Пройдемте в главный зал.
– Конечно, – князь Зорский пошел первым.
Сутулый Шереметьев посеменил следом. Распутин же остался на
месте и выжидающе смотрел на нас.
– Барин, – шепнул мне Федор так, чтобы слышала и Дарья, – вещи
ваши вчера доставили. То, что сегодня с собой взяли, я отвезу к
общежитиям. Там уже прислуга в комнаты снесет. Сам я уеду. Ежели
понадоблюсь – телеграфируйте, и сразу примчу.
– Спасибо, Федор, – поблагодарил я и жестом отослал шофера
прочь.
Стоило машине отъехать от крыльца, как Распутин сделал шаг
вперед и тихо произнес:
– Я настоятельно прошу вас не демонстрировать свой приязни друг
к другу в стенах Академии. Это может скверно сказаться на других
курсантах.
Мы с Дарьей переглянулись. Она с готовностью кивнула, я же чуть
помедлил, прежде чем пренебрежительно бросить:
– Как вам будет угодно.
Распутин мне не нравился. Он вызывал тревогу и отвращение одним
своим видом. Мне и прежде встречались такие люди, рядом с которыми
было попросту некомфортно находиться. Распутин же умышленно
наращивал ауру своего гнетущего присутствия, поэтому изображать
дружелюбие мне не хотелось. Жизнь научила отвечать людям
взаимностью, и если этот тип не хочет общаться нормально, то и я не
стану перед ним заискивать.
– И еще, – заместитель начальника Академии сделал новый шаг,
встав практически напротив меня. – Какие бы цели не преследовал
здесь Нечаев, Академия – это моя территория. И все, что здесь
делается, делается исключительно с моего дозволения. Это
понятно?
– Более чем, – сквозь зубы процедил я, глядя в холодные глаза
своего учителя.
– Хорошо, – Распутин вдруг отступил, и вокруг будто бы стало
светлее. – Следуйте за мной. Я проведу вас в главный зал.
Не озаботившись даже обернуться, чтобы посмотреть, успеваем ли
мы за ним, Распутин быстрым шагом пошел в Академию.
– Мрачный тип, – шепнул я Дарье, когда мы сдвинулись с места. –
Сколько ему лет?
– Никто точно не знает, – так же тихо отозвалась девушка,
ускоряя шаг. – Но он учил не только твоих братьев, но и твоего
отца. Так что не удивляйся его предвзятому к тебе отношению.
– Давно такому не удивляюсь, – криво усмехнулся я, распахивая
перед спутницей дубовую дверь, которую не потрудился придержать
после себя Распутин.