– Князь Зорский, – Распутин обжег взглядом блондина. – Вы
получили свой выговор, так что теперь можете обратиться в
медицинский кабинет. Пусть вас осмотрит доктор. Если он, конечно,
не занят солдатами. Многие тяжело ранены.
– В таком случае, я не стану отвлекать доктора. Мне уже лучше, –
Зорский предпринял попытку остаться в кабинете, но Распутин
оказался неумолим.
– Все равно, не смею вас задерживать. – С нажимом сказал он. –
Возвращайтесь в общежитие и отдохните. Заодно подумайте о том,
насколько оправданно использовать те силы, которыми вы не в
состоянии управлять целиком и полностью.
Бледные щеки Зорского вспыхнули. Он сжал кулаки и резко вскочил
с кресла. Пошатнувшись, молодой человек мог бы не устоять на ногах,
если бы не моя помощь. Наши взгляды пересеклись, и я едва заметно
покачал головой.
– Спасибо, – поблагодарил князь, взяв себя в руки. – Господа, –
он коротко кивнул и покинул кабинет, плотно закрыв за собою
дверь.
В помещении воцарилась тишина. Мы с Распутиными пару минут
играли в «гляделки», после чего он отрывисто бросил:
– Садитесь.
– Благодарю, – я опустился в кресло. – Вы хотели меня
видеть?
– Поверьте, не горел желанием, – скривился заместитель
начальника Академии и его темные глаза, кажется, стали еще темнее.
Он вдруг глубоко вдохнул и медленно выдохнул. – Прошу прощения, –
голос Распутина стал спокойнее, – после использования драгуна я
бываю не в себе.
– Понимаю, – мне не пришлось кривить душой, так как Чернобог
тоже влиял на мой характер.
– Не сомневаюсь. – Хозяин кабинета встал, подошел к шкафу,
достал стаканы и бутыль с какой-то мутной жижей, которую и разлил
на двоих. – Пейте. Помогает сохранять спокойствие. – Не успел
Распутин договорить, как залпом опрокинул содержимое стакана себе в
рот и сразу же проглотил не поморщившись.
Я повторил его действие, но с трудом сдержал приступ кашля – все
внутри вспыхнуло огнем, словно в стакане был чистый спирт, но с
ярким отвратным вкусом, который не удавалось разобрать. К своей
чести, мне все же удалось сохранить лицо, но все равно пришлось
стиснуть зубы и вздрогнуть.
– Что это?
– Особый настой, – неопределенно ответил Распутин, убрал стаканы
и вернулся за стол, после чего уставился на меня немигающим
взглядом.
– Меня ожидает выговор? – полюбопытствовал я, когда молчание
затянулось.