Жизнь пустынных отцев - страница 19
Чистые сердцем Бога узрят. Освобождаясь от страстей, душа приобретает внутренний мир и неотразимое стремление к Богу. Это вторая степень духовного совершенства. Остается только вполне предать себя Господу, чтобы соединиться с Ним навеки[49].
«За жизнь свою отдаст человек все, что есть у него, – говорил некогда древний клеветник. – Но простри руку Свою и коснись костей его и плоти его – благословит ли он Тебя?»
И сказал Господь сатане: «Вот он в руке твоей, только душу его сбереги»[50].
Так Господь попускает диаволу подвергнуть человека самому страшному испытанию – поразить душу страхом смерти и конечной гибели и тем потрясти его веру. Приносивший пищу Антонию однажды нашел его «на земли лежаща аки мертва», без гласа и движения. Он поднял его и принес в селение. Очнувшись и едва дыша, Антоний произнес: «Неси меня обратно в пустыню». Это и было с его стороны выражение решительного самоотвержения и готовности на смерть для жизни в Боге… «Готовность на смерть есть всепобедное оружие: ибо чем еще можно искусить или устрашить имеющего ее? Она и считается исходным началом подвижничества»[51]…
Оазис вблизи Фаюма (El Fayum)
Немного оправившись, Антоний после пятнадцатилетней жизни вблизи селения теперь пожелал полного безмолвия[52]. Тридцати пяти лет от роду, в 285 году оставил он обитаемые местности, перешел Нил и углубился в пустыню близ Чермного моря. «Отложивши страх», шел он три дня по ужасной пустыне и остановился на горе Колзиме[53] среди древних развалин, где «за долготу времени и запустение» гнездилось множество «гадов и змиев и скорпиев»[54]. «По безжизненным скалам, – пишет русский путешественник, посетивший гору св. Антония, – достигли мы наконец монастыря. Мы спустились на несколько ступеней в глубину пещеры, иссеченной в скале, где, как сказывают, жил Антоний, и тут теперь устроена подземная церковь, имеющая около двадцати аршин квадратного пространства. Какой вид открывается с береговых скал на края страшной пропасти! Нил между двумя лентами яркой зелени лугов и пальмовых рощ извивается по неизмеримому пространству в обе стороны. С запада горизонт исчезал в необъятной пустыне Ливийских песков, а с востока от самого монастыря хребты безжизненных гор с песочными насыпями тянутся к берегам Чермного моря. Кругом монастыря мертвенность неизобразимая – здесь нет ни одного растения, ни одного источника»…