– Какую войну?
– Прости, поняла, но я не знала, что она уже кончилась.
И я попробовал найти брод, и нашел его, но она уже, к сожалению, скрылась из глаз:
– То ли утонула, то ли, наоборот – теперь уж быстро узнать не удастся.
На попутной дрезине я вернулся на место на своём Штрассе.
– Ты зачем пришел? – сразу спросила Лиговка, как будто я не с ней и хотел бежать за эту границу сломанного моста.
– Да ты что?!
– А что?
– Я с тобой никуда не поеду.
Я решил про себя:
– Надо проверить ее знание немецкого: есть – значит – не притворяется.
Хотя не исключено, что имеет врожденный чип предательства:
– Как назло сейчас еще может не знать, и даже букву Э:
– Р-р-р, – начнет так выговаривать, как будто только ворон и слышала в детстве, но именно потому, что сама была мур-мур-мурмур-ки: цап за что-нибудь хорошее, а потом будет перед всеми оправдываться:
– Мы не знали, что это так вкусно.
– Можно, я буду звать тебя Лара?
– Я тебе не лось, приученный на забой.
– Здесь есть лоси?
– Не видела, но должны, наверное, быть.
– Сегодня сколько супов?
– Всегда только один: щи.
– Не знал, что это тоже суп.
– В нем есть картошка.
– Мясо?
– Ты убил медведя?
– Руками, один на один?
– Ты будешь есть?
– Что-то слишком много вопросов.
– Хорошо, вон, я уже через щель вижу, идет Ванов, думаю, доверит тебе новый паровоз.
– Кто-то умер?
– Почему?
– Просто так паровозы не освобождаются.
– А, нет, его только что пригнали.
– Откуда?
– Прекрати спрашивать, я тебе сказала.
– Хорошо, буду знать, что его пригнали с ремонта.
– Нет. Между прочим, если с трех раз не угадаешь – его тебе не дадут.
– Спасибо за предупреждение, но ты меня уже сбила со спонтанного моцартовского вдохновения. Теперь я вынужден предположить, что Ман – умер.
– Хорошо, возможно, это тебе засчитают за правильный ответ.
– Заболел?
– Считай, что я этого не слышала.
– Всё равно отвечать после первого промаха надо Вану, а один промах ты уже сделал.
– Ладно, спасибо.
– Должен будешь.
– Что ты хочешь?
– Потом скажу.
– Всё равно я тебе скажу, пока не забыл правильный ответ.
– Я тебе сказала, слушать даже не буду, молчи, правильный ответ приходит только в решающий момент!
Как и следовало ожидать, Ванов вошел, а я, наоборот, вышел – можно сказать – из себя, так как не только забыл, что надо говорить, но и вообще забыл, что умею говорить, поэтому только пролаял: