- Орел,- ответил Богдан рыжему, - вон написано - читай!
- Да я не шибко грамотный, - сказал рыжий и посмотрел в
окно.
Я про себя подумал: хорошо, что нас дядя Наум грамоте обучил.
Дверь в вагон открылась и человек в военной форме спросил громким
командным голосом: - Кто старший в вагоне? - все сразу посмотрели
на Богдана, а он - сурово на меня.
- Я, – ответил Богдан,подходя к офицеру.
- Смотри за чистотой, кто будет хулиганить, докладывай лично
мне. Дорога дальняя мало ли что может быть. Я - начальник поезда,
капитан Марков. Понял?- Слушаюсь, ваше благородие!
На восьмой день пути поезд остановился где-то в чистом поле. Все
кто был в нашем вагоне, сошли, оглядели чистую поросшую не высокой
травой степь. Верхом на коне сидел совсем молоденький прапорщик,
было видно, что он нас давно поджидает, вся его форма была в пыли.
Прапорщик приказал всем построиться и следовать за ним. Местность
была совсем не такая, как у нас: то спуск, то подъем. Здесь была
ровная степь, сколько не всматривались вдаль путники так нечего и
не видели. И жарче здесь намного к полудню солнце стало печь
сильнее.
- Пить хочется, - сказал Богдан прапорщику.
- Потерпите еще немного, скоро придем к роднику, там и напоят
вас и накормят.
Вскоре показался маленький лесок, он рос вокруг небольшого
озера, среди деревьев горел костер, над костром висел большой
котел, запахло мясом. Солдат в форме большой палкой мешал
приготовленную еду, и косо поглядывал на новичков.
- Слушай мою команду – крикнул прапорщик – всем обедать, через
час снова в путь.
Так шли десять дней и ночей, один раз в день, в каком не будь
укромном месте, поджидал солдат он кормил поил и снова шли, на
одиннадцатые сутки природа стала меняться степь была уже не такая
ровная как раньше. Стали попадаться встречные люди они тоже сильно
отличались от нас. Вдалеке показалось какое-то селение. Их жилища
тоже резко отличалась от наших: здесь не было деревянных изб как у
нас. В основном стояли каменные дома. Но большинство домов было
бедных, похожих на наши "мазанки". Мы шли по узкой улочке. Жители
деревни выходили из своих домов и оглядывали нас; женщины ходят,
как в мешке - одни глаза торчат. Я спросил у того, кто шел
рядом:
- Почему женщины прячут лицо в мешок?
- Это чадрой называется, - ответил кто - то сзади.