— Я понаблюдаю ещё несколько дней, — предупредила я. — Возможно,
придётся всё переделывать.
Гном покивал. Он вообще не был болтуном. То есть, я от него
больше трёх-четырёх слов подряд, пожалуй, и не слышала. Может быть,
плохо говорил на местном диалекте и не хотел выглядеть смешным в
глазах бестолковых верзил? Как я училась говорить на официальном
языке Серебряной Лиги — это просто песня была. И как же надо мной
потом хихикали на северо-востоке, где язык Академии, Астарты и
Суффира был тем же, чем для местных жителей — чересчур правильная,
грамотная, «городская» речь: чем-то нелепым, громоздким и
тяжеловесным. Смешным.
Я собралась было уходить, потому что руны вроде бы исправно
работали и можно было не сидеть рядом с бочками, то и дело трогая
их ладонью или дотошно всматриваясь в мелкие капельки на
металлическом кране — не превращаются ли они потихоньку в изморозь.
Если что-то пойдёт не так, мне, думаю, тут же об этом сообщат. А
мне срочно нужно было почитать что-нибудь вроде «Испытаний любви»,
чтобы охладить закипающий мозг.
— Сира Вероника, пока вы здесь, не сыграете нам что-нибудь? —
Меллер выложил на конторку Дромара стопку каких-то листов (вроде бы
разграфлённых таблицами, но я специально не всматривалась), и оба
склонились над ними.
Ну вот, так всегда. Ладно, до обеда всё равно уже недолго, а
мальчикам, видно, хочется то ли приятного фона, то ли звуков,
заглушающих их переговоры. Я уселась обратно на табурет, по-детски
подсунув одну ногу себе под задницу и пристроив на согнутое колено
мандолину. От игры без медиатора кончики пальцев у меня уже
покраснели и припухли, но меня почему-то по-прежнему тянуло на
сомнительную романтику дальних странствий: Пыльные равнины, сизый
ковыль, редкие деревья, низкорослые, с мучительно искривлёнными и
перекрученными стволами и ветвями, мутное небо во все стороны без
конца и края… Импровизировать я не умела, но на слух могла
запомнить почти любую мелодию, так что обрывки песен, протяжных и
бесконечных, как сама степь, играла один за другим. За бочками,
кстати, продолжала приглядывать, но там всё продолжало оставаться,
как я и рассчитала — напитки холодные, но отнюдь не на грани
замерзания.
***
Так оно и оставалось все следующие три-четыре дня, когда я
продолжала наведываться на стройку, и далее, когда мне уже надоело.
Дромар поглядывал на меня, как на интересную скотинку — полезную,
но уж очень дорогую и непонятного нрава. А вот в ясных серых глазах
моего нанимателя ножные кандалы для меня блестели тускло, но с
каждым днём всё отчётливее. Кажется, кто-то решил, будто Варги
обойдутся и без Вероники Зимы. Сами пусть ищут кого сумеют.