Нужно было выиграть время, ослабить
тиски. Я заметил маневр Моргана. Его «Принцесса Карибов» не стал
лезть в самую гущу, подставляясь под огонь фортов и англичан. Генри
оценил ситуацию мгновенно. Он занял позицию чуть позади и сбоку от
«Ворона», там, где орудия форта Сантьяго его почти не доставали, а
для англичан он был не самой первоочередной целью. И оттуда, с
предельной для большинства кораблей дистанции, но вполне комфортной
для его дальнобойных пушек, он открыл огонь.
Это было великолепно. Канониры
Моргана — лучшие и сейчас они это доказывали. Залп за залпом
ложились на стены Сан-Херонимо. Я видел в подзорную трубу, как
рушатся амбразуры, как замолкают одна за другой пушки форта, как
разбегается прислуга, спасаясь от точных попаданий. Морган не
пытался разрушить форт — он планомерно выбивал его огневые точки,
заставляя гарнизон прятаться за стенами, отвлекая на себя
значительную часть вражеского огня.
Каждый удачный залп «Принцессы» был
глотком воздуха для нас. Огонь с Сан-Херонимо стал реже, менее
точным. Это давало нам драгоценные секунды, пространство для
маневра. Остальные корабли эскадры, видя, что флагман и «Принцесса»
приняли на себя основной удар и огрызаются вполне успешно, тоже
начали приходить в себя. Рок Бразилец, чьему флейту чудом удалось
избежать серьезных повреждений, рявкнул что-то своим головорезам, и
его корабль дал недружный, но яростный залп в сторону ближайшего
англичанина. Диего Эль Мулато на своем шлюпе «Немезида» последовал
его примеру.
Битва только начиналась. Мы были в
ловушке, враг был силен и хитер, им командовал мой личный враг из
будущего. Но мы дрались. «Морской ворон» отвечал залпом на залп,
его стальные борта выдерживали удары, а орудия сеяли смерть и
разрушение. «Принцесса» Моргана издалека методично расстреливала
форт, словно опытный хирург, удаляющий опухоль. Наш флот,
застигнутый врасплох, огрызался, показывая зубы. Шансы были
невелики, но мы были пиратами Карибского моря. Мы были Вольной
Компанией. И мы не собирались сдаваться без боя. Особенно когда на
кону стояли не только наши жизни и золото, но и что-то гораздо
большее, связанное с тайнами Дрейка и присутствием здесь Кокса.
Сражение за Портобелло превращалось в нечто иное, в битву за
будущее, о котором никто, кроме меня, Кокса и, возможно, Филиппа,
даже не подозревал.