[1] А было
время, чтобы книги были дешевыми? Не помню такого. Разброс цен на
«Господина следователя» в книготорговле от 600 р. до 1200 р., при
отпускной цене издательства в 209 руб. И автора отчего-то
спрашивают – почему книга у него дорогая?
Мы пили
вечерний чай в столовой Людмилы Петровны. Надо сказать, что эта
тетушка мне нравилась больше, нежели предыдущая. Госпожа генеральша
была без «закидонов», не изображала из себя мать-командиршу, хотя
ее покойный супруг командовал не полком, как Винклер, а дивизией.
Как я узнал — родные сестры не шибко контактировали между собой
из-за некой обиды, которую причинил Павлу Андреевичу покойный свояк
лет двадцать назад. Мол — при старшинстве в чине Винклера, на полк
отчего-то поставили Лесковского, а там тому и пофартило — на
дивизию перевели, могли бы и корпусным сделать, если бы не
умер.
Генерала
Лесковского уже два года, как нет в живых, а старые обиды остались.
Соответственно, неприязнь к супругу перешла на его жену.
Невольно
вспомнился отец Петр, которого я обвинял на суде. Ведь у того-то
тоже обида взыграла, иначе бы не потянуло на приключения на
старости лет.
Эх, как бы
так прожить, чтобы в этом мире ни на кого не обижаться? Говорят,
что люди, способные прощать ближнему своему, живут
дольше.
Анна
Игнатьевна — умница, вела себя за столом пристойно, чинно
размешивала сахар ложечкой «от 12 к 6» и от «6 к 12», скушала одно
пирожное — самое маленькое. Да и я, на нее глядя, подавил желание
вытащить из чашки кусочек лимона. Подмигнул Аньке — дескать,
потерпи, вернемся в Череповец — оторвемся. И чай ты себя нальешь в
блюдечко, а я не один кусочек лимона сгрызу, а целых два, вместе с
кожурой. Но, это при условии, что лимоны удастся купить. У нас не
Москва, деликатные фрукты доставать сложнее.
Но мы и
раньше вели себя за столом довольно цивилизованно. И я за время
своего пребывания немного научился хорошим манерам, а про своего
домашнего гения, так вообще молчу. В отличие от меня, тугодума,
Анна все схватывает на лету.
Теперь же
приходилось особенно стараться, потому что прямо напротив нас
сидела потенциальная тетка моей прислуги — графиня Левашова,
статс-дама Ее Императорского Величества императрицы Марии
Федоровны.
Разумеется, помню, что кавалерственной дамой
именовали особу женского пола, награжденную орденом святой
Екатерины, но при мысли о «кавалерственной даме» воображение
рисовало себе корпулентную матрону с пышным бюстом.