Ах ты мразь!
Боли не было – лишь нарастающая
ярость, грозящая самостоятельно активировать следующий уровень
«Зверя» и лишить-таки контроля. Но даже искалеченный я оставался в
строю, способный двигаться, уклоняться и думать. К тому же, Негатив
в лучшем случае сравнял наше положение, получил временное
преимущество. «Вуаль» при его новом методе атаки стала бесполезна,
но у меня имелся ещё один способ взять верх.
Гибкие стебли рванулись из-под досок
пола, туго оплетая врага, отвлекая и сковывая движения. «Трава, что
крушит камни» никогда не отличалась скоростью, это была способность
для разрушения стен и иных преград, но здесь она сработала так, как
если бы на моём месте стояла сама Хвоя. От прикосновения к телу
Негатива стебли быстро увядали, но новые занимали их место гораздо
быстрее.
Он замешкался, сбился, оборвал атаку
на полувзмахе. А мне даже не нужно было искать Райнигун на полу –
тот просто-напросто появился у меня в пока ещё целой левой
руке.
БАХ. БАХ. БАХ. БАБАХ!
Я с удовольствием осмотрел свою
правую руку – та вернулась на место, как только безумный фламберг
упал на пол. Я неторопливо потянулся к патронташу на поясе,
доставая и заряжая патроны один за другим. Я поднял глаза и
встретился взглядом с Негативом – оставшимся без рук,
обезоруженным, обездвиженным. По сравнению с моим положением в
начале нашего «знакомства» мы полностью поменялись местами, и
теперь я контролировал ситуацию.
В его угольно-чёрных глазах не
читалась ненависть, как когда-то у Альхирета или лорда Конрада. Он
не был зол, разочарован или напуган. На меня смотрела… уверенная
неотвратимость грядущего. Та сила, что он олицетворял, не дрогнула
из-за единственного поражения. Она играла вдолгую, и знала, что в
итоге игра окупится. Если я нарушил её планы сегодня,
впереди лежали новые дни, месяцы, года и тысячелетия. Время –
забавная штука, не правда ли?
Впрочем, это никак не отменяло того,
что сегодня я взял верх.
Грохот выстрелов Райнигуна слился в
унисон со скрежетом металла об камень. Я уже не стоял посреди зала
со свечами, я вернулся назад, в своё тело, и мучительно медленно
вытаскивал чёрный фламберг из раны на теле Полуночи. Быстрее было
нельзя – тогда мелодия силы не успела бы залечить место разреза,
удержать рвущуюся снизу безграничную энергию. Пустить её с прежней
скоростью было даже хуже, чем распахнуть шкатулку пошире –
результат оказался бы даже более стремительным. Но мелодия латала
рану, латала на совесть, оставляя для потока силы небольшое
горлышко. Как и в прошлый раз, пришло понимание – постепенно
горлышко будет расширяться, пока не вернётся в изначальное,
полностью здоровое состояние.